Я бы предпочёл, чтобы Нил связался со мной с предложением приехать на барбекю, выпить пива и вспоминать о былых годах. О том, как мы вместе учились и шкодили, о том, как играли в группе и строили планы на будущее, писали песни, пытались не ругаться из-за девчонок и всё же ругались, а пару раз даже подрались. Я был бы не против приехать к нему на день рождение или для того, чтобы договориться о чем-нибудь на будущее. Помочь перебраться ему в Нью-Йорк и начать всё заново. Но вместо этого сперва я узнал о том, что его посадили. А затем он попросил о встрече. Я не мог отказать, хотя и знал, чем именно обернётся эта встреча. Так и было: Нил начал говорить о том, что его обвинение в убийстве — какая-то чудовищная ошибка. Но имея возможность заглянуть в материалы его дела, я не мог просто взять и поверить другу на слово: доказательства были неопровержимыми. Поняв, что это не сработает, Валентайн перешел на другую тактику: говорил о своих заслугах перед полицией как информатор, о нашей дружбе и о том, что я ему много должен. Максимум, что я мог на это ответить, что его приговор и без того будет не таким жестким, как мог бы быть. И что если не появятся новые обстоятельства в деле, то едва ли я в состоянии повлиять на его ход. Пообещал найти для него лучшего адвоката. Наконец, когда я уже собирался уходить, он вспомнил о сестре и попросил меня позаботиться о ней. Я плохо помню Фрейю, но был уверен в том, что ей уже давно не десять лет, и что она в состоянии о себе позаботиться сама. Но, тем не менее, уходить со встречи не дав ему вообще ничего было тяжело. Хотя я и был уверен в том, что давал Нилу шанс соскочить в прошлом, что он и сам мог бы сделать это после, я всё равно чувствовал, что подвёл его. Не заметил, как он влез в банду, как связался со всем этим. А ведь в то время мы ещё общались. Как я это проглядел? Так что я пообещал, что выполню эту просьбу.
Затем я полез рыться в дела Валентайна более основательно, в том числе и для того, чтобы узнать, где найти Фрейю, так как в их старом доме теперь жили совершенно посторонние люди. И с удивлением обнаружил, что он влез в просто жуткие долги, и что почти наверняка его сестра сейчас осталась без крова. То есть, он потратил всю нашу встречу на то, чтобы прикрыть свою шкуру и только в последний момент заговорил о ней, наверняка зная о том, в каком бедственном положении она из-за него же и оказалась? Да уж, братская любовь на высоте, ничего не скажешь. Но, может, я просто не могу почувствовать себя на его месте и понять, как он думает. Как бы то ни было, я отправился на поиски девушки. Она не скрывалась, так что это было не так уж и сложно, хотя пришлось обзвонить кучу её подруг и знакомых, прежде, чем я выяснил, где же именно находится девушка в данный момент.
Частный дом, куча припаркованных машин, музыка, которую слышно ещё на подходе, мелькающие в окнах силуэты множества людей. Это всё так знакомо, и, вместе с тем, невероятно далеко, как будто бы и не со мной было вовсе. Я захожу в не запертые двери, протискиваясь через толпу отдыхающих подростков. Ищу взглядом Лунафрейю, но в какой-то момент понимаю, что не могу её найти, потому, что ищу такой, какой я её помню: маленькой, нескладной белобрысой девочкой. Но с тех пор прошло уже... не помню сколько, если честно. Лет десять, не меньше. Она уже выросла. И пока я пытаюсь воспроизвести в мыслях то, в кого она могла бы превратиться, цепляясь взглядом то за одну блондинку, то за другую, краем глаза замечаю какое-то суетное, выбивающееся из общего ритма оголтелой безвкусной музыки движение в углу комнаты. Двое. Девушка сжалась, закрылась и явно не желает вести разговор и нависающий над ней парень, явно не трезвый, с бутылкой пива в руке, всё время пытающийся нарушить её личное пространство. Я направляюсь к ним, опуская тяжелую ладонь на плечо незнакомцу.
— Тебе стоит уйти, — сообщаю я ему, говоря достаточно громко, чтобы меня можно было разобрать даже не смотря на общий шум, - ей не интересно.
Он вскидывается, стряхивает мою руку и оборачивается ко мне, щуря косящие от выпивки глаза.
— Отвали, дядя.
А затем, так, словно бы меня и вовсе нет рядом, снова лезет к девушке, хватая её за талию. Я опять одергиваю его, тряхнув и толкнув в сторону. Но, похоже, в нём даже больше алкоголя, чем я предполагал, потому, что парню не удаётся удержать равновесие и он брякается прямиком на задницу. Я ненадолго возвращаю внимание к девушке, собираясь возвращаться к поискам, когда понимаю, что такой необходимости уже нет. Я нашел её. Вижу, что она меня узнала, узнаю этот взгляд, глаза, но не саму девушку. Как же ты изменилась. Её глаза и всё тот же невысокий росточек — всё, что осталось от прежней Фрейи. Я мог бы не узнать её, подкатив в баре...
— Пойдём, — я киваю ей на выход, - твой брат попросил забрать тебя из этого гадюшника.
Необходимо поговорить, но делать это в толпе людей под гремящую музыку — не лучшая идея. Сперва не помешает выйти на свежий воздух.

Я отлично помню, какой напряженной была обстановка в семье Валентайнов, когда Луна узнала о том, чем занимался её брат. Хуже всего, наверное, было то, что она думала, будто бы это я втянул Нила во всё это. Но не в моих интересах тогда было отрицать это, да и бессмысленно к тому же. Рассказать всю правду я ей не мог, но что поменялось бы в её отношении ко мне, если бы я сказал о том, что всё обстояло с точностью до наоборот? Что я связался с наркоторговлей из-за её брата? Вроде как вместо того, чтобы отговорить от этого, решил поддержать и ещё и сам присоединился. Нет, по легенде Нил протянул мне руку помощи и я не собирался подставлять его. Ну, а потом... было ли мне дело до маленькой, затаившей на меня обиду девочки? Я не думал, что мы будем общаться. Слишком уж велика разница в возрасте и интересах. К тому же, по завершении дела я уехал в Нью-Йорк. Было здорово, конечно, когда она приходила послушать нашу группу, но я никогда не относился к ней всерьёз. Она же была ребёнком. Я не думал о том, что нам придётся вновь и когда она вырастет. И вот теперь, похоже, она совершенно не собиралась принимать мою помощь, даже при том, что очевидно в ней нуждалась.
Тяжело вздыхаю, когда Фрейя решает уйти. Нет уж, не для того я сюда пришел, чтобы она меня послала и я отправился восвояси. Я пообещал её брату, так что я сдержу слово. Да и куда она пойдёт? Мне известно о том, что дом у них забрали. Другого жилья у девушки нет, так что сейчас это не больше, чем просто способ показать характер и выразить старую обиду. Не подходящее время она для этого выбрала.
Я ловлю её под локоть, когда девушка проходит мимо, а затем просто направляюсь на выход, утягивая за собой Валентайн через толпу. Учитывая разницу в росте и телосложении труда это не составляет. Пара минут и мы оказываемся на улице. Там всё так же шумно, хотя уже и не так откровенно, но хотя бы есть чем дышать.
— Мне, знаешь ли, тоже плевать, — сообщаю я девушке, — но я пообещал и сдержу своё слово.
Я забираю у неё из рук бокал с выпивкой и отшвыриваю его в сторону газона. Мусорить не хорошо, конечно, но уборкой пусть займутся завтра. Нас тут к этому моменту уже не будет. Я тяну девушку к своей машине. — Хочешь ты этого или нет.
Не большой любитель навязывать помощь тем, кто от неё отказывается, но сейчас у меня просто нет другого выбора. Если она сядет и выслушает меня, то, возможно, передумает. Возможно и нет. Скажет что-нибудь в духе того, что раз я коп, то должен был отговорить её брата, помочь ему. Но только штука в том, что мы оба взрослые люди и ничего я ему не должен. Да, конечно, я и сам не раз задавался этим вопросом и думал о том, как мог бы повлиять на жизнь Нила, но всё это без толку. У него был шанс бросить всё это. И он им не воспользовался. Возможно, от того, что просто не умел жить иначе, или думал, что это лучший для него вариант. Не знаю. На встрече было как-то не до разговоров по душам, чтобы оценить его эмоциональное состояние. Я почувствовал, что от того человека, каким я его знал в детстве и юности, не осталось почти ничего. Что он мне словно чужой, посторонний человек. Как если бы на встречу привели рандомного заключённого. Это всё грустно, но так уж получилось. Мы слишком долго не общались и вращались в разных кругах. Не знаю, кого из нас жизнь изменила больше, но даже без учёта этого, думаю, друга я потерял ещё в тот момент, когда он решил забросить идею с группой, вместе с остальными её участниками.
— Сиди смирно, — я усаживаю её на пассажирское кресло и пристёгиваю ремень, ненадолго нависая над девушкой, чтобы уловить её взгляд, — иначе свяжу. Надеюсь, это не потребуется, потому, что мне хотелось бы уладить этот вопрос по мирному. Но если придётся, я приведу свою угрозу в исполнение. Мне, так или иначе, необходимо доставить Луну к себе домой. А ещё было бы неплохо втолковать ей, что она не должна сбегать, потому, что я совершенно не горю желанием гоняться за ней и повторять этот номер. Я предоставляю ей помощь. И если она откажется — что же, её право. Но только после того, как выслушает всё, что я хочу ей сказать.
— У тебя всё равно нет других вариантов.
Захлопываю дверь и обхожу автомобиль, чтобы сесть за руль и уехать отсюда. Мне жаль, конечно, что после последней неприятной встречи всё происходит так, но не ждать же мне было утра, пока она проспится и придёт в себя? Да и где бы она спала? Здесь, под грохот музыки, в доме полном вот таких кретинов, как тот, который к ней лез? Удивляюсь, как мы с Нилом сами на таких вечеринках в её возрасте не убились. И если у меня когда-нибудь будут дети, я точно запрещу им такие места посещать.

Не хорошо вообще, что она шум подняла. Вдруг и правда кто решит вмешаться? Не хочу почем зря людей бить. Не для этого и не для объяснений с местными коллегами я сюда приехал. Было бы здорово, если бы она просто согласилась со мной поехать и выслушать, но, похоже, на это рассчитывать не стоит. Очень жаль, на самом деле, потому, что мне не хотелось бы тащить её силком. Но придётся, по всей видимости. Сложно, конечно, осуждать её за то, что она так себя ведёт, но это в любом случае совершенно не кстати. Мне сейчас не до того, чтобы входить в её положение. И так уже одолжение её брату делаю...
— Возможно, — уклончиво отвечаю я Луне. Я, вообще, считаю, что я не охренел, а помогаю ей, но она может смотреть на ситуацию иначе. Её право, тем более, что её брат так и не удосужился рассказать девушке о том, как всё обстоит на самом деле. Я не мог его закладывать, не перед ней, не планировал рушить их отношения, а он не захотел. Стыдился, значит, того, чем занимается, да? Так чего же не бросил? Нет, я определённо никогда не пойму, что у него в голове происходит, как он вообще в это влип. Варианты же были. Да, может,  музыкой идея была не самая лучшая, но так и без карьеры рок-звезды вариантов множество, и все они никак не связаны с криминалом. И ладно ещё по началу, когда ему срочно нужны были деньги. Но потом что? Какие оправдания он для себя находил? Или уже не искал, просто привык и удобно было получать доход без лишнего напряга? Впрочем, исходя отсюда у меня только больше вопросов. Как он вообще в долги влезть умудрился? Надо будет поговорить с ним об этом при следующей встрече, но сильно сомневаюсь, что это хоть что-то изменит.
Я замечаю, что она суетится с ремнём, так что сразу блокирую двери. Но, очевидно, стоило подумать ещё и об окнах. Тяжело вздыхаю, и, схватив девушку под локоть, одёргиваю её от окна, а затем и вовсе закрываю их.
— Сиди смирно, — требую я, прежде, чем вновь застегнуть на ней ремень безопасности. Перехватываю её за руки, а затем лезу в багажник, доставая оттуда первое, что попадается на глаза, а именно провод для зарядки телефона, которым уже и связываю руки блондинки. Надо было взять с собой наручники, но я думал, что еду по личным вопросам, что они не понадобятся. И вот очень зря, как оказалось. Креплю провод к ремню безопасности, чтобы она сучить ими не вздумала, а затем отъезжаю от дома подальше. Лучше не мозолить любопытные глаза, иначе мы тут надолго застрянем. А я планирую вовремя вернуться домой. Как ни крути, у меня по прежнему остаются дела и я не могу отодвигать их на задний план из-за каких-то сторонних причин. В том числе и из-за неё тоже.
— Вот теперь можешь считать это похищением, — разрешаю я Фрейе, а затем тянусь к панели, чтобы включить музыку и не слушать её недовольство. Выкручиваю звук погромче, так, чтобы уж наверняка, а затем направляю автомобиль прочь из города. Я лишь изредка поглядываю в сторону Валентайн, в основном следя за ней боковым зрением, чтобы убедиться, что она не пытается выкинуть какой-нибудь финт ушами. Рот бы ей тоже заклеить не помешало, но, боюсь, это-то как раз будет видно из других машин и может привлечь только больше внимания.
Не знаю, сколько она выпила и влияет ли это на её поведение, но не думаю, что протрезвев она резко станет рада меня видеть. Тем не менее, разговаривать с ней я предпочту всё же когда она будет не под градусом. Не хочу, чтобы она в запале приняла решение, о котором потом пожалеет. Откажется ещё из гордости или упрямства. А я бегать за ней больше не стану. Мне необходимо, чтобы она хорошенько всё взвесила и обдумала. А сейчас это явно не представляется возможным.
На довольно продолжительное время я вообще забываю о предстоящем разговоре, потому, что всё моё внимание приковано к дороге. С явным неудовольствием понимаю, что необходимо заправиться. Надо было сделать это заранее, но я же не думал, что всё так обернётся. Я, конечно, не ждал, что она ко мне с распростёртыми объятиями кинет, но полагал, что она по крайней мере со мной поедет, просто потому, что ей всё равно больше негде ночевать. Вот то есть буквально, она же с собой все вещи, что есть, в сумке таскает. Может, конечно, что-нибудь ещё у подруг оставила, но пожитков у неё всё равно не много, нормальной работы нет и денег, чтобы исправить ситуацию, наверняка тоже. Откуда бы им взяться, если Нил всё так запустил?
Одну стоянку я пропускаю, потому, что она забита машинами. Благо вдоль трассы в чертах города их довольно много, так что мне удаётся найти ту, где стоит всего пара машин, одна из которых, к тому же, отъезжает, когда я становлюсь у колонки.
— Сиди тихо, — слегка убавив звук музыки, обращаюсь я к девушке, а затем выхожу из машины, чтобы пойти и оплатить бензин.

Как по мне до определённого момента это было настойчивым вмешательством в личное пространство. При желании ловкий адвокат приписал бы к этому ещё и домогательство, но, так или иначе, похищением в привычном его понимании это стало лишь с того момента, как она попыталась выбраться из машины, а я ей это не позволил. Удержание силой — не то, с чего я рассчитывал начать нашу встречу, но, справедливости ради, я в самом деле не думал, что мне придётся к этому прибегнуть. Думал, что она уж хотя бы даст мне сперва высказаться, прежде, чем свалить. Ну, и, в идеале, что она согласится поехать со мной от безысходности. Очевидно, я сильно недооценил то, насколько сильно девушка меня ненавидит. Она ведь без понятия, как всё обстояло на самом деле, узнала только часть истории, а всё остальное за неё завершила её фантазия, так как ни Нил, ни уж тем более я не спешили посвятить её в детали происходящего. Вот только если у меня была более, чем убедительная причина для молчания в виду того, что я был на задании и не мог сорвать операцию только ради того, чтобы чья-то младшая сестра не думала, что я конченый козёл, то Нил вполне мог это сделать, но не стал. Не знаю почему. Не захотел, не счёл нужным посвящать сестру в свои дела или ему было в принципе плевать, что она обо мне думает? Наверное, он мог злиться на меня, хотя и согласился сотрудничать, да и на самом деле он не был обязан обелять моё имя перед ней. Так что уж что есть, то есть. И, как бы мне ни претила эта ситуация, я всё равно намерен доставить девушку к себе домой и основательно с ней поговорить. Я с радостью отпущу её восвояси, когда она найдёт себе достойную работу, которая даст ей возможность снимать себе если уж не квартиру, то хотя бы комнату. Или если она всё равно упрётся рогом и будет стоять на своём, но, пожалуй, при таком раскладе мне всё равно будет как-то не по себе. Плевать на Нила в данном случае. Но она действительно может попасть в серьёзную беду, если будет вот так и дальше кочевать от друзей к друзьям. Можно сказать, что ей повезло, что пока ничего такого не случилось, потому, что Нила посадили не вчера. Если честно, мне было гораздо проще не знать, что с ней происходит и считать её частью своего давно забытого и подернутого туманом прошлого. Но сейчас, когда она здесь и когда я понимаю, насколько легко мне самому с ней сладить, сложно не думать о том, что кто-то менее доброжелательный и более агрессивный мог бы точно так же поступить с девушкой и отнюдь не с целью отвезти её в дом и финансово поддержать. В общем, подобное поведение сейчас для меня было оправдано. Я просто концентрировался на мыслях о том, что ей нужна помощь, даже если она сама этого не понимает. Я ведь не плохой парень. Правда, что-то мне подсказывает, что после этой поездки мне будет сложно убедить в этом Фрейю.
Я в самом деле надеялся, что она не попытается сбежать. Как минимум потому, что она уже не дома, да и идти ей в сущности некуда. И, как бы она ни ненавидела меня, она должна понимать, что я не причиню ей вреда. Но, очевидно, не понимает. Потому, что, расплатившись за бензин, я выхожу и, обратив взгляд в сторону своей машины, понимаю, что девушки нет на месте. Я чертыхаюсь себе под нос, полагаю, что придётся побегать, чтобы ей найти. Но мне не приходится это делать. Обратившийся ко мне патрульный привлекает к себе внимание, а затем я вижу и Лунафрейю, которая, очевидно, решила искать защиты на стороне. Разумно, на самом деле, но со мной не поможет. Я тяжело вздыхаю и киваю мужчине, останавливаясь, чтобы он сам мог подойти ближе. Затем я спрашиваю разрешение показать документы и значок. Не вижу смысла наезжать и чего-то требовать. Она создала для меня не самое лестное амплуа, так что лучше перестраховаться и не нервировать служителей закона. Полицейский немного тушуется, но руку с оружия не убирает и разрешает мне сделать то, что я хочу. Как только в его руки попадает мой значок и права, он смягчается и отпускает оружие, давая мне возможность объяснить, что происходит.
Приходится придумывать объяснение на ходу и это должна быть не ложь и не совсем правда. Потому, что ни один из этих вариантов ничем хорошим не закончится, не смотря на мои заслуги перед обществом. Так что я рассказываю патрульному то, что будет совсем не сложно проверить — о её брате, упоминая не только имя и фамилию, но и то, в каком исправительном учреждении он находится, чтобы упростить проверку, если до этого всё же дойдёт. А я на это надеюсь, потому, что на месте благоразумного человека я именно так бы и поступил. Проверил бы то, что я говорю. Затем упоминаю долги Нила и то, что из-за брата Луна оказалась на улице. И вот тут уже в ход вступает моя фантазия. Я говорю о том, что Нил попросил меня присмотреть за девушкой — тоже правда — но что оказалось, что она употребляет и пьёт. Полуправда, в которую не сложно поверить, с учётом того, что девушка действительно пьяна после вечеринки. И что она не хочет моей помощи, но нуждается в ней. Ситуация, конечно, двоякая, но я вскользь бросаю фразу о том, что будет очень жаль, если она сторчится. Мало ли вот таких неприкаянных детей он сам находил в подворотнях и притонах? Луне ещё можно помочь и я займусь этим, если, конечно, офицер не будет настаивать на том, что бы я отпустил девушку. Я предлагаю осмотреть ему автомобиль, но патрульный отказывается. И с моей стороны это было блефом, потому, что если бы мужчина заглянул в салон, то мог бы заметить провод, который мог бы серьёзно усложнить мои показания, подтвердив версию Лунафрейи с похищением. Так или иначе, когда мы заканчиваем, я вместе с ним подхожу к машине полицейских. Беру девушку под локоть левой рукой, а правую протягиваю патрульному, поблагодарив за службу. И пока он объясняет своему напарнику суть ситуации, я уже веду Луну к машине.
— Ещё раз так сделаешь — надеру задницу, — предупреждаю я её с совершенно спокойным выражением лица, но мой тон не оставляет сомнений в том, что я вполне в состоянии привести угрозу в исполнение. Я открываю дверь и отпускаю её.
— Садись, — командую, дожидаясь, пока она выполнит требование. А какие у неё есть ещё варианты, если, поговорив со мной, полицейский не только не предъявил мне ничего, но и позволил мне её увести? Они ей не помогут и это совершенно очевидно. Более того, пока я жду, что Валентайн послушается, один из копов возвращается в машину, а второй уходит оплачивать бензин. Они возвращаются к своим обязанностям, очевидно, потеряв к нашей парочке всякий интерес. Я закрываю дверь и возвращаюсь в салон, а затем уезжаю со стоянки, не забыв заблокировать двери. Я больше не связываю её и не включаю музыку. надеюсь, ей будет этого достаточно для того, чтобы не выкидывать глупостей оставшуюся часть пути.

Вопрос улажен, и, надеюсь, теперь мы можем спокойно доехать домой. Больше ни из-за чего останавливаться не буду. И ведь я понимал, что она может выкинуть какой-нибудь номер, когда отходил. В очередной раз жалею о том, что не взял с собой наручники, потому, что от них так просто девушка бы не избавилась. Разумеется, я разобрался с этим препятствием, но, честно говоря, предпочёл бы обойтись без этого.
— Как только так сразу, — отвечаю я ей, качнув головой. Сбежит она. А выслушать меня сперва не хочет? Полагаю, что не очень. Но всё равно придётся. И ведь даже не ради моей прихоти. Я перевожу на девушку взгляд и чуть вскидываю в вопросе брови. Полагаю, она всё ещё считает, что я торгую наркотиками. Думает, я в это её решил втянуть? Полагаю, данные у Лунафрейи слишком уж устарели. Но, наверное, стоит сказать за это спасибо её брату. И безо всякого сарказма. Уж лучше так, чем она узнала бы, кто я на самом деле. Вдруг где-нибудь бы проболталась? Не факт ещё, что мне когда-нибудь придётся воспользоваться старым прикрытием, но всякое может быть, так что лучше не экспериментировать. Нил не дурак, хотя я иногда в этом очень сильно сомневаюсь, но от того ещё больше не понятно, почему он так и не смог вылезти из этого болота. Нам бы поговорить, по нормальному. Но, сдаётся мне, ему нужен разговор не со мной, а с психологом. Иначе бы уже давно одумался, потому, что я объяснял ему, что ничем хорошим это не кончится. И вот, пожалуйста, теперь он за решеткой.
— Да ты на работу Нила и не сгодишься, — я чуть усмехаюсь. Нет, конечно, определённые плюсы у неё есть. Она знает многих людей, её легко зовут на вечеринки, её знают и ей доверяют, а значит ей будет легко предложить молодежи что-нибудь покурить или чем-то закинуться. По крайней мере, я бы подумал об этом, если бы и в самом деле занимался торговлей наркотическими средствами. Но я этим, чёрт возьми, не занимаюсь. И с моей точки зрения подобная работа для девушки ещё опаснее, чем для парня. Тем более для симпатичной, а Фрейя, надо отметить, выросла очень хорошенькой. Странно об этом думать, всё-таки она младшая сестра некогда моего лучшего друга. Странно в том смысле, что я всегда воспринимал её исключительно как ребёнка, да и сейчас, когда ехал за ней, ожидал увидеть нечто другое. И ещё этот вырез на платье...
Я отвожу взгляд на дорогу и снова включаю музыку. Не так громко, как раньше, но всё равно предпочту слушать песню, а не её возмущения. Всё равно они пока не имеют никакого смысла. Вот когда сядем и поговорим, тогда пусть высказывает своё мнение.

В напряженной обстановке дорога кажется бесконечно долгой, и, тем не менее, наконец, мы подъезжаем к моему дому. Я нажимаю на кнопку, открывая ворота, заезжаю внутрь и глушу мотор. У меня не слишком большая территория, но я огородил её, есть гараж и, пожалуй, после того, как поговорю с Луной, загоню машину туда. Потому, что, уверен, она не упустит возможности слинять, пока я буду возиться с автомобилем. Потому и ворота я закрываю сразу же. Выйдя из машины, я направляюсь к пассажирской двери и открываю её, кивая девушке на выход.
— Пошли, — киваю я ей в сторону дома и иду рядом, чтобы на этот раз обошлось без фокусов. Я провожу девушку на кухню и снимаю куртку, вешая её на спинку стула, прежде, чем включить чайник и открыть холодильник.
— Есть хочешь? — уточняю я у Луны. Ну, голодом я её морить не собираюсь. Не думаю, что то, что она ест, помешает ей слушать то, что я собираюсь говорить или отвечать мне. А ехали мы прилично. Я успел проголодаться, так что достаю из холодильника коробку с пиццей, чтобы разогреть её в микроволновке. Вообще, у меня выбор тут не слишком большой. Сам я почти не готовлю, зато в шкафчиках и в морозилке полным полно различного полуфабриката, который можно быстро довести до готовности.
— У тебя не очень большой выбор, — сообщаю я девушке, развернувшись к ней, — ты можешь остаться здесь, со мной. Можешь вернуться в Джерси, но мы оба знаем, что дома у тебя больше нет и ночевать тебе негде. Так что прежде чем вскакивать и уноситься прочь, может, всё-таки дашь мне возможность что-то сказать? Я пообещал твоему брату присмотреть за тобой. И я могу это сделать. Сможешь спокойно искать себе работу, будешь жить тут, пока не сможешь себя обеспечивать сама.
Я не против, если она снимет себе квартиру и съедет. Как только сможет себе это позволить — ради бога. Ну, а пока что ей лучше бы немного поубавить спесь и подумать о том, чего ей может стоить её упрямство. Так ли уж плохо жить в моём доме, если альтернатива — это улица и притоны? Не думаю, что такая домашняя девочка как Луна сможет выжить в подобных условиях.

— Эта работа состоит не только в том, чтобы отдавать подросткам косяки и таблетки, — спокойно отвечаю я ей, практически не отвлекаясь от дороги, — ты можешь случайно оказаться на территории чужой банды. Или кто-то другой решит зайти на твою. Будь ты парнем — тебя бы просто избили. Или грохнули, в зависимости от желаемой цели. А тебя изнасилуют, — я пожимаю плечами. Говорить об этом тошно и жутко, я такое видел, но ведь она хотела услышать причину? Я ей и объясняю, как я это вижу.
— К слову, от избиений и убийства тебя это не спасёт, — подумав, добавляю я, — да и не обязательно из чужой банды. Свои тоже могут. И ты им ещё и за это ничего не сделаешь. Будешь молчать и делать всё, что скажут, иначе тебя, опять же, грохнут или подставят и скормят полиции.
Возможно, я немного сгущаю краски. И если бы она была под крылом у Нила, пока он был главным, то к ней бы никто и не полез. По крайней мере из своих. Но сейчас Нил в тюрьме, защищать её попросту некому. На неё и так могут напасть, а уж если она полезет в опасные круги, то тут вопрос будет только к тому когда именно это произойдёт, а не произойдёт ли вообще. Такая девушка как Луна непременно будет мозолить кому-то глаз и руку, пока в конце концов простой дрочки станет недостаточно. Не говоря уже о том, что некоторые в принципе не думают, прежде, чем что-то сделать.
— Ты маленькая и хрупкая, тебя завалить как нечего делать. Ну, если ей это не очевидно, то я подчеркну. Будь она повыше ростом или хотя бы менее фигуристая и привлекательная, может, у неё ещё и был бы какой-то шанс. А так... приходить в те места, где вращался Нил для Луны подобно тому, чтобы махать тряпкой перед мордой у быка.
— Но-но, — я грожу ей пальцем, - я твоему брату в долги влезать не предлагал. Так что не надо валить с больной головы на здоровую.
Да, я не особо осведомлялся о том, как он и не пытался помочь ему, потому, что решил, что если он хочет гробить свою жизнь, то это его право. И, возможно, в этом действительно есть моя вина. Но всё остальное исключительно заслуга Нила. Вот ему пусть и предъявляет. Или по её мнению у её брата вообще нет собственного мнения и мозгов? Полагаю, мы в её представлении два кретина? А я, очевидно, главный затейник в вопросах того, как усложнить жизнь себе и окружающим. В молодости, пожалуй, как-то так оно и было. Но я сильно изменился с тех пор. А вот Нил...
— Это называется помощь, — настойчиво произношу я, - и на твоём месте я бы хорошенько подумал над моим предложением.
Вот только вместо того, чтобы поужинать и продолжить разговор, Луна подскакивает со своего места. Я вижу, как у неё блестят глаза и догадываюсь, что она вот-вот расплачется. Тяжело вздыхаю и лезу на полку, чтобы взять ещё одну тарелку и положить на неё пару кусков пиццы. Достаю бокал, наполняя его колой и прохожу в гостевую комнату, ставя еду на журнальный столик перед диваном. Я не трогаю её и не зову. Она же убежала от меня, не хочет сейчас разговаривать. Я слышу, что она плачет, хотя и пытается делать это так, чтобы я ничего не заметил. А значит не стоит её сейчас трогать. Вместо этого я снова выхожу из комнаты, на этот раз для того, чтобы взять плед, и, вернувшись, накрыть им девушку. Затем я всё же оставляю её одну. Беру с собой пиццу и иду к себе в комнату. Поговорили, да уж. Осадок остался весьма неприятный, но ничего не поделаешь. Завтра утром попробую ещё раз.
Разобравшись с ужином, я зарываюсь в документах. Выхожу, чтобы загнать машину в гараж уже когда Луна спит, заодно убедившись, что она не попытается улизнуть ночью. По привычке ставлю будильник и засыпаю практически сразу же, как ложусь в постель.
Я просыпаюсь ещё до звонка, первым делом заглядываю в гостиную, обнаруживая девушку на том же месте. Потом уже иду в ванную комнату, чтобы освежиться и привести мысли в порядок перед тем, как она всё же проснётся, и, я надеюсь, даст мне возможность высказаться.
Надеваю домашние брюки, собираю ещё влажные волосы в пучок и отправляюсь на кухню, чтобы разогреть еду. Достаю пару упаковок с готовой пастой, вываливая их на сковороду. У меня есть микроволновка, но на плите почему-то всё равно получается вкуснее. Ставлю чайник и делаю кофе.
— Давай, поднимайся, надо поговорить,— я захожу в комнату и пару раз стучу по дверному косяку, чтобы вырвать девушку из сна.
— Завтрак остынет, — сообщаю я ей, — и, будь добра, закрой свой прелестный ротик и не открывай, пока я не закончу. Потом, если захочешь — сможешь уехать куда угодно.

— У твоего брата и своя голова на плечах есть, - напоминаю я. Ну, серьёзно, как она себе это представляет? Что я пришел и стал ему чем-то угрожать? Может, пушку к виску приставил и сказал, что если он не будет на меня работать, то я его прямо на месте и пристрелю? Не то, чтобы такой расклад вообще невозможен, но в реальности всё было совсем иначе. Когда Нил начал работать в этом бизнесе, я ещё парил в своих фантазиях об известности и карьере рок-музыканта. Это позже мне стало понятно, почему он не отправился вместе со мной пытаться покорить мир. Понимаю, что даже вместе у нас ничего бы не вышло, но тогда я испытывал разочарование. Мне казалось, что Нил совершает большую ошибку, отказываясь от музыки, ведь он был просто превосходным барабанщиком, возможно лучшим из тех, кого я знал. Разумеется, исключая уже признанных профессионалов. И Валентайн действительно в то время совершил ошибку. Вот только совсем не такую, как я себе представлял. Всё было гораздо серьёзнее.
— Ох, ну, прости, — деланно сожалея, отвечаю я девушке. Не хрупкая, да? Я с ней одной левой управлюсь, даже если дам Фрейе фору в виде ножа. Так что, по моим меркам, она более, чем хрупкая. Понимаю, что не все вокруг такие же двухметровые бугаи как я, но, тем не менее, даже парень среднего роста будет сильнее её, и не факт, что у неё при себе будет оружие, чтобы хоть как-то уравновесить шансы. Вот сегодня, к примеру, я забрал её с вечеринки и увёз, никто мне не помешал, включая её саму. Да, у меня намерения вполне благие, но всё могло бы быть иначе, будь на моём месте другой человек. А результат был бы примерно таким же. Неужели сама не понимает? Она может храбриться столько, сколько хочет, но я бы предпочёл, чтобы девушка реально оценивала свои шансы. Ошибки такого рода нередко ведут к крайне серьёзным и удручающим последствиям. Её лучший вариант в любой ситуации — это бегство, а не попытка дать отпор.
Не комментирую очередную её реплику. Не похоже, что она сейчас в настроении выслушивать меня. И в доказательство этому девушка покидает кухню. Тяжело выдыхаю. В сущности, главное, что она не решила выбежать из дома. По крайней мере эту ночь она проведёт не на улице, а со всем остальным постараюсь разобраться завтра.

Качаю головой. Мне надо? Мне тут, на самом деле, меньше всех надо. Просто я уже пообещал, и уж если на чистоту, то мне всё же не совсем плевать, окажется она на улице или нет. Да, я не горю желанием бегать за Луной и упрашивать её принять мою помощь — хотя, кажется, и так уже чем-то таким занимаюсь — но всё же она мне не совсем посторонний человек. Да и даже если абстрагироваться от того, что я знал её с детства, я хочу ей помочь. Да, я не в состоянии решить проблемы вообще всех, но я могу помочь ей. И это важно. По крайней мере для меня.
— Извини, — на этот раз не ёрничая произношу я. Да, я действительно слишком фамильярно общаюсь с Луной, потому, что я её давно знаю и потому, что всегда относился к ней как несмышлёному ребёнку. Но это больше не так. Да и ведь нет у меня цели как-то оскорбить или задеть её. Просто не подумал о том, как мои слова могут звучать для неё.
Я следую за девушкой на кухню, садясь за стол, пока она грохочет стулом, роняя мои вещи. Если честно, о значке я сейчас вообще не думал, как и о том, что он может выпасть из куртки и что девушка обнаружит его. Я отрываюсь от еды и поднимаю на неё взгляд.
— Вот как раз об этом я и хотел поговорить, — я тяжело выдыхаю и отодвигаю от себя тарелку, взявшись за стакан и сделав глоток.
— Прошу, присядь, — я указываю рукой на стул, а затем ещё немного отпиваю.
— Значок настоящий. Я детектив. И... я был копом в то время, когда твой брат был правой рукой главаря банды в Джерси, — я откидываюсь на спинку стула, выдерживая небольшую паузу, прежде, чем продолжить. Поднимаю вверх раскрытую ладонь, прося Луну подождать, прежде, чем задавать свои вопросы или высказывать оскорбительные предположения на мой счёт.
— Я работал в Нью-Йорке, был обычным патрульным, когда мне предложили работу под прикрытием. Вообще-то это тайна, — кашлянув, на всякий случай уточняю я, — так что я надеюсь, ты будешь благоразумно молчать, потому, что тогда под удар могу попасть не только я, но и твой брат. И он в первую очередь, потому, что сотрудничал со мной.
Изложение выходит немного не последовательным, но что поделать? Мне было необходимо сразу обозначить рамки. На случай, если она всё же решит подорваться с места и сбежать, не дав мне договорить. Она слишком уж упрямая и я знаю её куда хуже, чем хотелось бы, а потому не знаю в полной мере, чего от неё можно ожидать. Того, насколько её ненависть ко мне сильнее здравого смысла.
— В общем, мне предложили вернуться в Джерси и внедриться в их банду. Уверен, у них была масса кандидатов лучше меня, но ни один из них не был в своё время лучшим другом Нила, что давало мне практически полный карт-бланш. Я приехал, рассказал ему легенду о том, что у меня проблемы с работой, что с музыкой не срослось и сейчас я в полной жопе. Официально, я не мог знать, чем он занимается, так что я попросил его хотя бы о должности уборщика в его фирме. Что угодно, лишь бы не оказаться на улице, — я пожимаю плечами и вновь берусь за кружку. Не пью, просто верчу стакан по кругу между пальцами.
— Твой брат может и не был хорошим человеком, но он был хорошим другом. И предложил мне помощь. Работу. Но не в фирме, а в банде. Рассказал мне обо всём. Конечно, он не знал того, как всё обстоит на самом деле. И первое время я действительно работал на них, собирая информацию. Когда мы решили, что он уже готов, я раскрылся перед ним. Надавил, предложил сотрудничать с полицией в обмен на стукачество, — я прекращаю дергать стакан и, сцепив руки вместе, опускаю их на колени, в упор глядя на девушку, - он согласился. Понял, что мы взяли их в кольцо и разница для него состоит лишь в том, что он может облегчить работу копам и выйти сухим из воды. Или сдать меня, возможно, даже пристрелить, но в итоге сесть или погибнуть от шальной пули во время задержания. Твой брат сделал правильный выбор. А потом... потом я уехал, вернулся к работе. Нил продолжил работать информатором. Он так и не смог завязать с наркотиками. Возможно... возможно он уже не знал, как жить по другому, потому, что занимался этим с шестнадцати лет. С шестнадцати, Луна, — я подаюсь вперёд, облокачиваясь на стол. Я в шестнадцать бегал с дредами по гаражу, орал в микрофон и представлял, как буду раздавать автографы и интервью. Как девушки штабелями будут ложиться ко мне в постель, просто потому, что будут считать меня безумно крутым.
— Это слишком рано. К тому же это то время, когда её родители ещё были живы. Но, полагаю, на тот период для Нила это было не более, чем способ легко достать деньги, для каких-то развлечений и вкусной еды. Полагаю, всё стало значительно серьёзнее с тех пор, как погибли их с Луной родители и он должен был сам нести за неё ответственность. В каком-то смысле тогда у него не было выбора. Но он был сейчас. Вот только Нил им не воспользовался.

Я тяжело вздыхаю и закатываю глаза. Она сейчас всё переиначивает так, чтобы не рушилась картинка, выстроенная в голове много лет назад. И это сложно, потому, что я говорю ей правду, но доказать это не могу. Понимаю, в принципе, что мои слова для неё не аргумент, так как репутация в глазах Луны запятнана и просто сказав о том, что я не тот, за кого она меня принимает, делу я не помогу. Но, чёрт возьми, что ещё у меня сейчас есть кроме моего слова? Почему она даже в теории рассмотреть не хочет, что я могу быть прав? Что я не причастен к тому, во что влез её брат? Ей не кажется, что в её версии правды всё-таки больше несостыковок, чем в моей?
— Он помогал мне, но с тех пор прошло уже много лет. Мы больше не общались, Луна, — настойчиво произношу я. Не хочу повторять слова о том, что её брат вполне себе самостоятельная личность и что он может принимать решения не отталкиваясь от того, что я советую. Да, я оставил его, но я и не был обязан за ним присматривать. Это не входило ни в мои обязанности как копа, ни в мои обязанности как друга, потому, что друзьями мы перестали быть после выпуска, когда он решил оставить группу. У нас не осталось общих интересов. Мы перестали общаться. И так было до того момента, как я вернулся в банду под прикрытием. Я играл роль его друга, но это было заданием. Я больше не считал его таковым, тем более после того, как узнал, чем Нил на самом деле занимался. Но это было несложно, потому, что я знал о чем с ним поговорить. И, если честно, на какой-то момент мне показалось, что мы снова можем стать друзьями. Что я помогу ему из этого выбраться. Но когда всё закончилось и я предложил помочь ему убраться из этого штата, возможно, даже сменить имя, чтобы обезопасить себя и Луну — он отказался. В тот момент я понял, что моя роль в судьбе Валентайна окончена. Дружба закончилась вместе со школой. Каждый из нас должен был идти своей дорогой. И я оставил его. Мог бы, наверное, что-то сделать, но не захотел. И не был обязан, что бы там себе ни думала Луна.
— Если ты хочешь знать в чем причина, по которой он оказался за решеткой — встреться с братом, — предлагаю я Луне и качаю головой, - и спроси его обо всём. Он подтвердит.  У него нет причин врать сестре. Больше нет. По крайней мере если он и в самом деле рассчитывает на то, что я буду ей помогать, ему лучше не настраивать её против меня. Так что я уверен, что это могло бы разрешить многие вопросы. Мне будет не сложно устроить для них встречу, но для этого необходимо, чтобы Луна сама этого захотела, потому, что в тюрьму я её силой не потащу. Всё же в её интересах узнать, как всё обстоит на самом деле. Разве она не хочет это узнать? Или предпочтёт жить в той версии реальности, которую выдумала себе сама, чтобы не разочароваться в брате? Если так, то я не смогу ей помочь.
— Не было никакого бизнеса, — я чуть поджимаю губы и тянусь за стаканом с кофе, чтобы сделать пару глотков.
— Это была ширма, пустышка. Всё ради прикрытия.
Прошло много времени. Сейчас уже не проверить, есть там что-то или нет. А я не могу предоставить ей документы из дела, потому, что они хранятся не для того, чтобы демонстрировать их любопытным девушкам. Поэтому, опять же, всё, что ей остаётся — поговорить с Нилом.
Я тяжело вздыхаю, и, отставив кружку в сторону, поднимаюсь на ноги. Подхожу к девушке, обнимая за плечи. Не хочу, чтобы она плакала. Это уже точно никому не поможет. Знаю, что она будет вырываться, так что держу крепко. Не хочу, чтобы Валентайн убежала в таком состоянии. Она так точно в неприятности угодит.
— Мне жаль, — я говорю это негромко, продолжая обнимать её за плечи.
— Мне правда жаль, что Нил так и не смог завязать. Что влип в неприятности. Сейчас ему помочь может только он сам. Наверняка у него достаточно информации, за которую он может выторговать себе свободу, или, по крайней мере, скостить срок и смягчить условия. Я не знаю, почему он молчит. Я не работаю с ним. Но ты можешь увидеться с ним. Я отвезу тебя, если захочешь. Попроси его помочь себе самому. Попроси начать говорить. И тогда, возможно, он сможет выйти.
Меня Нил не послушает. Не станет мне рассказывать. Да, некогда мы были друзьями, но это в прошлом и для него и для меня тоже. Он попросил позаботиться о Луне из безысходности. Зная, что я не смогу бросить её, потому, что, как он и сказал, сама Фрейя не сделала ничего плохого и не заслуживает того, что с ней сейчас происходит. Но она всё ещё его сестра. И её слова могут быть более весомыми. Если он не начнёт говорить, то, может, хотя бы объяснит ей, почему не может этого сделать?
— Давай... успокойся, сходи в ванную и решим, что делать дальше, — предлагаю я ей.
— Ты можешь сбежать, но разве принять помощь от меня хуже, чем остаться без крыши над головой? Я не собираюсь быть твоим другом, я не должен тебе нравиться. Подумай о себе и о том, каково будет Нилу за решеткой, зная, что ты попала в беду, когда он ничем тебе помочь не может. Не подставляйся хотя бы ради него. Как ни крути, а сестру он любит. Я действительно не считаю его плохим братом. Он сделал всё, чтобы обезопасить её и помочь ей, когда они остались без родителей. Он пытается помогать ей даже сейчас, пусть и через меня.

Если она не может встретиться с братом, а меня не хочет слушать, то что вообще остаётся? Я надеюсь, что Луна передумает. Успокоится, ещё раз оценит обстановку здраво и примет правильное решение, потому, что это в её же интересах.
Оставляю её слова без комментариев. Не считаю, что позволяю себе что-то лишнее. Будь она посторонней — да, не будь повода — тоже, вполне возможно. Но я её знаю и сейчас ей плохо, так что объятия нужны для того, чтобы помочь ей переваривать всё это, принять и перестать плакать. Ничего больше. Я же не под юбку ей залез, в конце-то концов. Странно вообще о чем-то таком думать в сторону Луны, потому, что она слишком уж долго была для меня просто младшей сестрой друга, но я понимаю, что сейчас она не такая уж и маленькая. Ей уже двадцать пять, черт подери. Как же летит время? Последний раз мы более-менее нормально общались когда мне самому меньше этого было. Как будто и не со мной вовсе. И если думать о ней не как о Луне, которую я знаю, а просто, абстрактно, как о девушке, то она очень привлекательная. Но нет, опять же, в моих действиях нет никакого подтекста, я не пытаюсь к ней приставать. Даже в мыслях не было.
— Вот и хорошо, — киваю я, когда девушка всё же соглашается, гладя её ладонью по волосам. Кажется, она затихла, вроде как даже перестала плакать, но я пока не спешу отпустить её. Не знаю почему. Не хочу, наверное. Да и думаю, что ей это всё ещё необходимо.
— Да какой там, — я чуть усмехаюсь и качаю головой. Я же сам только что сказал ей, что не обязан ей нравиться. Для того, чтобы принять мою помощь достаточно просто принять положение дел. Она уже не маленькая, я не буду отвозить её в школу и забирать оттуда, водить гулять в парк или покупать игрушки. Я просто предоставлю ей кров и пищу, с остальным Валентайн пусть управляется сама. На самом деле, с учётом моей работы, мы будем видеться не так уж и часто, так что напрасно она переживает, что придётся терпеть мою компанию.
— Съездим, — обещаю я девушке. Можно даже сегодня. Я бы и к брату её сегодня отвёз, но пока не похоже, чтобы Луна была к этому готова. Надеюсь только, что сумка в камере хранения — не предлог улизнуть от меня в людном месте. Потому, что теперь я рассказал ей обо всём, что ей требовалось знать. И уж если после этого она решит упереться рогом и предпочтёт кочевание на улице или от друзей к друзьям тому, чтобы жить у меня, я не стану её переубеждать. Да, будет очень прискорбно и печально, если с ней что-нибудь случится, но это уже не будет меня касаться.
Я отпускаю её, когда она задаёт свой следующим вопрос и пожимаю плечами, возвращаясь за стол, чтобы допить то, что осталось кофе и всё-таки позавтракать. Зря я что ли готовил? Пусть тоже садится. Наверняка голодная.
— Не знаю, — я пожимаю плечами. На самом деле, даже после просьбы её брата я вполне мог бы отказаться. Послал бы его куда подальше и всё тут. Это не моя обязанность, Луна — не моя головная боль, не моя сестра и даже не подруга, что уж там, она мне и сама совершенно не рада, а в таком случае помогать становится куда сложнее, но всё же, почему я на самом деле решил исполнить просьбу Нила? Только ли в честь старой дружбы?
— Может быть, ты мне нравишься, — отвечаю я, сосредотачиваясь на еде в тарелке но всё же исподлобья поглядывая на девушку. Как она отреагирует на то, что я сказал? Не надо ли сказать что-нибудь, чтобы свести это к шутке, выдать что-нибудь нейтральное? Не хватало ещё, чтобы она подумала, что я ожидаю от неё что-то в качестве благодарности и решит, потому, что будет думать, что я стану её домогаться. Не стану. Мне не составляет проблемы найти себе девушку на ночь, если я в этом нуждаюсь, у меня нет принципиальной необходимости уложить в постель именно её, хотя, если быть совсем честным с собой, эта мысль кажется чертовски соблазнительной. Но к черту. Не из-за чувства преданности её брату, потому, что от этого уже очень давно ничего не осталось, а как раз-таки потому, что сейчас она оказалась в положении, где зависит от меня и я не собираюсь пользоваться тем, как она уязвима. Это просто неправильно.
— На самом деле... когда Нил попросил меня о встрече и заговорил о тебе, я вспомнил маленькую забавную кнопку, которая всегда была рада меня видеть. Маленького белокурого ангелочка с огромными глазами. И мне не хотелось, чтобы эта девочка оказалась одна, на улице и без присмотра, - я качаю головой и усмехаюсь, - я тебя едва узнал. Забыл о том, сколько тебе уже лет.
Я киваю ей, предлагая вернуться за стол. Завтра уже успел остыть, конечно, но не критично.
— Хочешь сегодня вещи забрать? — уточняю я у Луны, решив, что будет лучше съехать с этой неловкой темы.

Я только чуть усмехаюсь на её слова. Не шутить? А я и не шучу. Как она думает, если бы она не была мне хоть капельку симпатична, стал бы я с ней столько возиться, пытаться доказать, что ей стоит принять мою помощь, когда она так активно сопротивлялась? Вот уж точно нет. Моя симпатия — это не то, о чем ей стоит беспокоиться, на самом деле. Я не считаю себя плохим человеком. Я её не обижу. Я не сделаю ничего ей во вред. Даже то, что я притащил её сюда, когда она была против — тоже только в её интересах. И у меня нет искажённого представления на этот счёт. Зато вот сама Луна полна предубеждений.
— Ну, чисто технически, ты всё ещё кнопка, — хмыкнув, замечаю я, — в высоту, кажется, ты так и не выросла.
Да, она изменилась, и лицом, и телом и характером тоже явно, а вот росточка как была небольшого, так и осталась. Ну, может, сантиметров пять-десять от силы прибавилось, да и то, по-моему, за счёт каблуков, потому, что если она снимет свои туфли, то станет ещё ниже, а она и так невысокая.
— Не ищи в моих словах то, чего я не говорил, — вздыхая, прошу я Валентайн. Это у них семейное, да? Улавливать какой-то подтекст, которого я в свои слова даже не вкладывал. Нил всё тоже какой-то подвох пытался уловить. Но с его стороны это хотя бы обоснованно было: сперва я притворился его другом, попросил работу, а потом оказалось, что я через него просто втерся в доверенные лица банды, чтобы всю их организацию изнутри развалить. С Луной же совершенно другая предыстория, и, как по мне, пока что я ей ничего плохого не сделал. Уж тем более теперь, когда она знает, что я её брата ни во что не втягивал. Но, впрочем, просто услышать то, что я сказал и поверить в это — совсем не одно и то же. Надеюсь, Нил всё подтвердит, потому, что он должен понимать, что если не сделает этого, если настроит Луну против меня, то едва ли я буду в состоянии ей помочь. А он вроде как о ней беспокоится. По крайней мере в эти его слова я верю, в отличии от всего остального, чем он пытался мне мозги запудрить.
— У меня всё ещё много волос, — замечаю я и чуть усмехаюсь. Конечно, сейчас ей уже не пять и даже не десять лет, чтобы находить подобное занятие увлекательным, так что это не больше, чем просто шутка. Я понимаю, что для того, чтобы найти общий язык с Луной сейчас, нужно приложить гораздо больше усилий. Но это в любом случае будет бессмысленно, если она не попытается пойти мне на встречу.
— Я уже женат, — совершенно спокойно отвечаю я девушке, - на своей работе. Девушки не выдерживают конкуренцию, — я пожимаю плечами и отпиваю из своей кружки. - Поэтому я не завожу долгосрочных отношений. А если так случается, то... всё заканчивается одинаково: найди работу поспокойнее, ты уделяешь мне мало времени, ты не можешь сорваться со свидания из-за звонка... — я изображаю рукой клюв, - могу. Могу и буду, потому, что работа для меня на первом месте, затем уже всё остальное.
Я киваю луне в сторону тарелки, намекая на то, что было бы неплохо, если бы она всё-таки позавтракала. Для кого я тут готовил, в конце концов?
— Прямо сейчас у меня никого нет. И, если тебе это правда интересно, то мне строит глазки Мисси из пожарного департамента. Я пока думаю над этим, — рассуждаю, возведя взгляд к потолку, - по идее она должна лучше понимать мою тягу к работе, она уравновешенная... но у неё есть маленький сын. Это неплохо, но... — я чуть поджимаю губы и возвращаю взгляд к девушке.
— Это всё делает слишком серьёзным, понимаешь? Нельзя повстречаться и расстаться, если что-то пойдёт не так, потому, что тогда я раню не только её, но и пацана, а он вообще ничем этого не заслужил... — я замолкаю и чуть щурю глаза. Зачем она вообще об этом спросила? Что-то сомневаюсь, что ей интересна моя личная жизнь. Мы не старые друзья, чтобы, встретившись после долгих лет разлуки, делиться подробностями личной жизни. Плевать ей на всё это хотелось, тут иной мотив. Но речь не о преступлении, так что я не особо улавливаю суть.
— Ты же спросила об этом не из-за парня? — вскинув брови, уточняю я. Ну, вроде как у неё отношения, у меня отношения, я должен понимать, что такое любить кого-то и всё в таком духе. Не прокатит.
— Я против, чтобы ты водила сюда чёрт знает кого, — на всякий случай сообщаю я девушке, — даже если ты знаешь этого человека, для меня это всё равно чёрт знает кто. Если хочешь с кем-то встречаться, воспринимай меня как опекуна. Познакомь меня с этим человеком. Я должен знать о нём всё, иначе спущу его с порога и пинка под зад дам. Понятно объясняю?

— Ну... — протягиваю я, чуть морщась, - чисто технически, я выше среднего, а ты ниже. Так что ты всё равно кнопка, — уверенно сообщаю я девушке. Может, я и верзила, потому, что точно на голову выше большинства — пусть и не всех — не только среди своих коллег, но и прохожих на улице. И людей выше себя я встречаю довольно редко, такое возможно разве что на баскетбольном матче, в остальном скорее в порядке исключения, нежели правила. Но Лунафрейя точно ниже большинства женщин, так что не сказать, что моя характеристика её роста не так уж и неверна.
— Если бы меня устраивало, что ты осталась на улице без присмотра, ты бы всё ещё была там, — уверенно сообщаю я девушке. Нашла она, блин. Я сказал ей лишь о том, что с трудом её узнал, что она уже не та, какой я её помню. Ну и что? Я не сказал ни слова о том, что раз она уже не ребёнок и у меня не выйдет сыграть в папочку для неё, мне сразу стало плевать, что с ней будет. Да, я не нашел её сразу, как посадили Нила. Но, если честно, я в принципе не лез в его дела и до разговора с ним я вообще не знал о том, насколько всё плохо и что Фрейя оказалась без крыши над головой. Жизнь Валентайнов довольно долго существовала отдельно от моей и меня всё целиком и полностью устраивало. Я был уверен, что у неё всё в порядке, всё остальное меня не касалось. Я не следил ни за ней, ни за её братом. Но он позвонил. Изначально, конечно, пытался избежать тюрьмы с моей помощью, но я ясно дал понять, что этого не будет. Тогда он попросил присмотреть за сестрой, и я отправился за ней сразу после разговора с Нилом, так что я не раздумывал. Я мог бы проигнорировать эту просьбу, потому, что я ему ничем не обязан. Но я не стал этого делать, как раз-таки потому, что мне не плевать, что она попала в беду. Не знать об этом и ничего не предпринимать и знать, но по прежнему оставаться безучастным — совсем не одно и то же. И даже если не в симпатии дело, то меня банально бы совесть заела, если бы девушка угодила в неприятности из-за того, что я не попытался ей помочь.
— Это да, но мне кажется она в принципе ищет надёжного и постоянного человека, — размышляю я, поглядывая в содержимое кружки, — и я просто не хочу тратить её время впустую, потому, что пока не знаю, нужно ли мне это.
Я не против семьи. Думал о том, что когда-нибудь обзаведусь своей. И женой, и детьми тоже. Просто это всегда было где-то далеко, а ведь если так подумать, то мне уже четвертый десяток пошел и я не молодею. Если не хочу на выпускной ребёнка прийти седым дедулей, то, может, самое время? Её сыну уже лет... пять, кажется? Самый крикливый возраст остался позади, самый неприятный — подростковый — пока что ещё далеко, так что сейчас подходящий момент. Если, конечно, рассматривать именно этот вариант. Мисси мне симпатична, но я не знаю, выйдет ли из этого что-то. Крышу мне от неё не сносит, но ведь не всегда влюбляешься с первого взгляда. Иногда это приходит со временем.
— Наверное, ты права, — киваю я девушке, — надо будет пригласить её выпить кофе.
А там посмотрим, как пойдёт. Странно вообще что-то такое обсуждать с Луной. Мы не слишком-то хорошо знаем друг друга. Ладно бы была она моей младшей сестрой, тогда ещё можно было бы что-то такое обсудить. С другой стороны, эту тему подняла она, а не я, так что я просто ответил на интересующие её вопросы, быть может, немного подробнее, чем она того ожидала. Ничего из ряда вон. Я поднимаюсь, чтобы долить себе ещё кофе, потому, что того, что есть, явно недостаточно.
— За девушку-подростка, — вскинув одну бровь и обернувшись к Луне, спокойно отвечаю я, - ты молодая, гормоны играют, парни оказывают знаки внимания. Нет ничего странного в том, что кто-то из них может тебе понравиться.
Я не сажусь обратно. Просто отпиваю из кружки, продолжая держать во второй руке чайник.
— Я не пытаюсь тебя воспитывать. Просто предупреждаю, — подчеркиваю, всё же возвращаясь обратно за стол, - но я рад слышать, что ты не собираешься выкидывать никаких фокусов. И это, — я обвожу круговым жестом помещение, — твой дом тоже. По крайней мере на ближайшее время. Так что давай, доедай и я покажу тебе комнату, которую ты можешь занять. А потом можем съездить за твоими вещами, — предлагаю я девушке.
Кровать там есть, а это, считай, самое важное. Всё остальное можно восстановить. Не думаю, что она хранит в ячейке вообще всё, что у неё было дома. Хотя как знать. В подробности конфискации имущества Нила я не вникал.
— Ты где-нибудь училась или работала до того, как Нила посадили? А ты оказалась на улице. В любом случае, она ведь чем-то занималась. И ей нужно будет найти новое место, здесь, в Нью Йорке. Если она будет просто сидеть в комнате и ждать чуда, то состарится здесь. Думаю, Луна это и сама прекрасно понимает.

Усмехаюсь на её возмущение. На самом деле не вкладываю в это ничего плохого или негативного. Ну, маленького она росточка, но это же здорово, разве нет? Я люблю, когда женщины ниже меня. Мне это нравится. Но, конечно, сообщать о подобном Луне мне кажется совершенно неуместным.
— Ну, пока что в обратном я не убеждён, — замечаю я. Да и для меня она всё равно маленькая. Разница в возрасте никуда не исчезла, она, как и прежде, сильно младше меня, так что довольно проблематично воспринимать её как взрослую. Об этом я обычно сужу по поступкам. Ну, и по внешности тоже. Но если фигура у неё вполне соответствующая взрослой девушке, то вот по лицу... нет, я бы точно спросил документы, прежде, чем знакомиться поближе. О том, сколько ей лет я знаю только из-за того, что вижу её не впервые в жизни. Больше восемнадцати бы не дал точно, а то, может, и шестнадцати тоже. Это, на самом деле, не так уж и плохо. Женщины вообще имеют тягу стесняться своего возраста, так что для них выглядеть моложе — это уж скорее комплимент, нежели оскорбление.
Чуть смеюсь. То предлагает позвать её на свидание, то говорит этого не делать. Кажется, ей всё равно и она просто соглашается с тем, что я говорю, лишь бы я уже перестал об этом говорить. Но зачем же тогда спрашивать? Неужто не ожидала, что я отвечу и ляпнула просто так?
— Не волнуйся. Я тоже не собираюсь смущать тебя компанией посторонних, — обещаю я девушке, отпивая кофе и следя за тем, чтобы она ела. Но вот что-то не спешит. Но пока с завтраком не расправится — мы никуда не поедем. И вот как после такого не относиться к ней как к маленькой? Понимаю, что сейчас у неё в жизни чёрти что творится и у неё может банально аппетит отсутствовать, но то, что она не чувствует, что ей нужно поесть, ещё не значит, что в этом нет реальной необходимости. Энергия из воздуха не берётся. Она же это понимает?
— Хорошо, буду иметь в виду, мисс энциклопедия, — хмыкнув, замечаю я. Как по мне она всё ещё подросток. Серьёзных отношений нет, работы тоже, сама за себя не отвечает. Не ребёнок уже, конечно, которого без присмотра оставить нельзя, но явно и не полноценный взрослый. Но я знаю, что говорить ей об этом не стоит, обидится ещё. А у меня нет такой цели. Я думаю это без какого-то оскорбительного подтекста, просто уж как есть.
— Сойдёт, — одобряю я её слова. В первую очередь, мне хотелось, чтобы она чувствовала себя здесь комфортно. Постоянное предчувствие переезда едва ли принесёт ей душевное спокойствие. Поэтому я не хочу, чтобы она думала о том, как бы поскорее отсюда свалить или что я сам этого жду, потому, что это точно не так. Едва ли её присутствие в моём доме может меня смутить. Я нормально зарабатываю. Да, может, не какие-то заоблачные деньги, но я вполне в состоянии позаботиться о ней и не чувствовать себя так, словно свожу концы с концами.
— Ты на чем-то играешь? — уточняю я у девушки, вскинув брови. Я не знал об этом. Странно даже. Мы с Нилом в молодости увлекались музыкой, у нас даже группа была. Это сыграло какую-то роль в выборе профессии? Почему именно консерватория? Если она говорит о том, чем хочет заниматься, то, выходит, ей по душе музыка? У меня с этим не сложилось, но я не считаю, что никто не может добиться популярности на этом поприще. Вдруг Луне повезёт больше? В конце концов она очень миловидная, наверняка люди заходят на неё посмотреть. А это уже часть успеха. Я понимаю, что сам многое делал неправильно, потому у меня ничего и не вышло. Но не жалею о том, как в итоге сложилась моя жизнь. Возможно, мне было необходимо оказаться в Нью Йорке в поисках признания, но не для того, чтобы стать популярным музыкантом, а понять, в чем моё настоящее призвание.
Поднимаюсь из-за стола, и, оставив кружку, веду девушку к одной из гостевых комнат. Я дом не строил, просто купил, так что особо не выбирал расположение и количество помещений. Мне одному столько, сколько есть, точно не понадобилось бы. По крайней мере сейчас. Но предложение было очень соблазнительным в соотношении цена качество. Мне тут немного помогла работа, потому, что я знал, что здесь произошло довольно кровавое убийство, из-за чего недвижимость ощутимо потеряла в цене, так что он достался мне на очень выгодных условиях. Да, жутко, конечно, если думать об этом. Но я не думаю. Я просто сделал здесь ремонт. А вот Луне такие подробности знать не обязательно. Мало ли она впечатлительная?
— Если скажешь, что умеешь, я смогу тебе с этим помочь, — предлагаю я девушке, отворяя одну из дверей и предлагая ей пройти внутрь, — моя комната напротив, если что-то понадобится, — сразу сообщаю я ей, облокачиваясь плечом о дверной косяк.
— Вообще, в том же пожарном депо, где работает Мисси, скоро освободится вакансия секретаря. Они пока не подыскивали замену, но если тебе интересно, я могу замолвить за тебя словечко, — пожимая плечами, предлагаю я Луне. Наверняка ей что-то связанное с музыкой было бы интереснее, но, если честно, особым костяком знакомых в этой сфере я не обзавёлся, не считая владельца одной реп-студии, которого я принял на улицах, ещё когда в патруле работал. Но едва ли это то, что интересует Валентайн. Да и там такие парни ошиваются, что живьём её сожрут.
— Ну, что? Готова ехать? Если надо, можешь сходить в душ, я подожду. У меня, кажется, была запасная зубная щетка, — подумав, предлагаю я девушке. Знаю, насколько это неприятное ощущение, когда зубы не почистишь. Да и в гостях едва ли у неё была возможность нормально освежиться, не бегом-кувырком.

Чуть усмехаюсь и качаю головой. Дом, конечно, мой, но вести себя так, словно я пытаюсь её отсюда выжить я не стану. Я не хочу смущать Луну, приводя незапланированных гостей. Когда живёшь с кем-то вместе — не важно, по какой причине — попросту вежливо предупредить, что к тебе сегодня кто-то придёт. Мало ли она будет чем-то занята, выйдет из душа в одном халате, когда ко мне нагрянут друзья? Или просто будет ходить растрёпанной, а я знаю, как щепетильно девушки относятся к своему внешнему виду и как могут переживать, если кто-то застанет их врасплох. Не говоря уже о том, что мало ли ей захочется на это время куда-то уйти, чтобы с ними не пересекаться?
— Всё, взрослая-взрослая, как скажешь, - улыбаясь девушке, соглашаюсь я. Правда так задевает? Это чудно и даже немного мило. Точно так же, как когда она пыталась доказать, что не кнопка. Но она же крохотного росточка! Она почти для кого угодно будет кнопкой, а для меня и подавно.
— Сыграешь мне как-нибудь? — прошу я девушку.
Мне правда интересно, это не просто из желания поддержать беседу. Любопытно, что она вообще может, да и, как ни крути, музыку я люблю послушать. Раньше любил играть, но с этим не сложилось. Вдруг у Луны что-то получится? Ну, или она тоже найдёт себя в каком-то другом деле, как и я. Тут уж не угадаешь.
— Если честно, в работе секретаря я тоже не разбираюсь, - честно признаюсь я девушке, - но я предупрежу, что ты без опыта, а там уже пусть сами решают, могут они тебе дать шанс или нет, — пожав плечами, предлагаю я.
- Посудомойка так себе работа для юной девушки, — я чуть морщусь. Нет, работа, конечно, нужная, но зачем ограничиваться этим, если, я уверен, Луна может выбрать вариант и получше? - А вот на счёт официантки... я знаю приличные заведения в городе. Те, из которых не приходилось забирать пьяных дебоширов... так что смотри сама. Официант может заработать больше, но там физической нагрузки тоже больше, график зачастую не стабильный. А у секретаря всё по часам, уютно и спокойно.
По крайней мере это из того, что я знаю об этих профессиях. Порекомендовать её я могу и туда и туда, но работать-то в итоге не мне, так что пусть сама решает. Если хочет — может сходить в оба места. Лишь бы ей понравилось. Не хочу, чтобы Луна ступила на ту же дорожку, что и её брат, так что, думаю, мне стоит помочь ей найти своё место в этой жизни. С меня не убудет.
— Хорошо, тогда жду тебя, — киваю я девушке, показав, где находится душевая. Я ухожу, чтобы убрать остатки завтрака в холодильник. Ещё пригодится. Я не привык разбрасываться едой. Затем забираю тарелку в гостиной и те, что остались на кухне и мою их. Навожу на столе порядок. Пунктика на чистоту у меня нет, не сказал бы, что дома идеальный порядок, но и откровенный бардак я не терплю.
Разобравшись с посудой, я прихватываю пару новых полотенец и думаю постучать к Луне и оставить их рядом с дверью, но девушка и правда быстро выходит, потому, что через приоткрытую дверь я вижу её в одном полотенце. На мгновение я замираю, а потом ухожу, постаравшись не шуметь при этом. Неловко как-то получилось. Полотенца в ванной чистые и я не против, что она может ими воспользоваться, просто хотел, чтобы у неё было своё. Ну, по-моему это уютнее, чем постоянно брать чьё-то. А я хочу, чтобы она почувствовала себя здесь если не как дома, то по крайней мере просто смогла расслабиться, чтобы ей было комфортно.
И то, что я увидел, немного неловко и не кстати, потому, что я не хочу видеть её такой. Просто, как ни крути, она всё ещё сестра Нила. И дело даже не в нём, а в том, что я не хочу интересоваться ей как девушкой. Условия совершенно не подходящие, да и опять же, Мисси неплохая партия. Она мне нравится. Вот только почему-то перед глазами стоит Фрейя. Приходится встряхнуть головой, прогоняя эти мысли и убрать полотенце обратно в шкаф. Потом отдам.
Я остаюсь в комнате ещё на несколько минут, прежде, чем выйти в коридор.
— Готова? — уточняю я у девушки, прежде, чем приблизиться к двери.
— Прости, вчера начало было не очень. Но я не мог объяснить тебе всего на вечеринке, а потом ты начала брыкаться, — если честно, не знаю даже, за что именно на самом деле извиняюсь. За то, что произошло вчера или же за то, что невольно подглядел за ней сейчас? Надеюсь, она ничего не заметила, потому, что я сам предпочёл бы выбросить этот эпизод из памяти. Нет, Луна выглядит превосходно, может, даже слишком. Но в этом-то и проблема. А я проблем не хочу.

— Хорошо, тогда я замолвлю за тебя слово, — обещаю я девушке. Уж как минимум шанс попробовать они ей могут дать. А в остальном уже будет зависеть от того, будет ли она справляться с работой или нет. Но я не представляю себе, чтобы там было что-то невозможное. Вот пожарным бы Луна стать не смогла. По крайней мере не с её нынешней физической подготовкой. Форма довольно тяжелая, она с ней попросту толком двигаться не сможет. Но, к счастью, это её и не интересует.
Я киваю ей и направляюсь на выход, чтобы сесть в машину. Необходимо проделать тот же путь, что и вчера, но, к счастью, на этот раз не придётся удерживать её подле себя. По крайней мере я надеюсь, что Луна и правда поняла, что всё обстоит не так, как она себе представляла, а не просто притворилась, что со мной согласна, чтобы улучить момент и сбежать. Я хочу, чтобы у неё была возможность устроиться в жизни и чтобы она это делала не находясь где-то на отшибе. Да, Нил попал в тюрьму, но я не считаю, что за это должна расплачиваться Луна. Это не её проблема.
— Хорошо, — я чуть усмехаюсь. Варварские, значит? Это он про то, что её связать пришлось? Согласен, это было лишнее. Но по другому удержать её вчера и не вышло бы. Даже с наручниками было бы уже не так странно, но я ехал забрать Луну, а не на задержание, поэтому и не подумал их взять. С другой стороны, вот оружие я всегда ношу при себе. Впрочем, ладно. Было и было. Я рад, что сейчас мы уже со всем разобрались. Ну, по большей части уж так точно. Ей всё равно ещё предстоит увидеться с братом и я понятия не имею, что он ей скажет. Просто рассчитываю на его благоразумие.
— Меня это устраивает, — киваю я девушке. Ну, я всё ещё не считаю, что её похитил, по крайней мере это не было моей целью. Но матерей, которые без ведома отцов забирают своих детей, в случае развода и разделения прав на опеку, тоже считают похитительницами, а ведь они ничего плохого детям не делают и не собираются. Но закон довольно узколоб в таких случаях. Я считаю нормальным хотеть видеться со своим ребёнком. Но понимаю, что если как-то в это вмешаться, если попытаться изменить правило, то наказания будут избегать и те, кто действительно вредит своим детям, а ведь такие тоже бывают.
— Значит, парня у тебя нет? — уточняю я у Луны, когда мы отъезжаем от дома. По крайней мере такое мнение у меня сложилось из-за того, что она мне говорила. В целом, меня это интересует с точки зрения появления незнакомцев дома, ну и потому, что раньше она жила не здесь, не будет ли она надолго пропадать? Я не собираюсь контролировать её двадцать четыре часа в сутки, но, в целом, предпочёл бы иметь представление о том, где она находится или может находиться. Потому, что с моей работой я привык к тому, что дерьмо случается куда чаще, чем кажется. Так что предпочитаю держать ситуацию под контролем.
— Ты ведь понимаешь, почему Нил ничего тебе не говорил? — я бросаю на неё взгляд. Он хотел её уберечь. Да, он влез в плохие дела, был не самым хорошим человеком сам, но он не хотел, чтобы от этого пострадала Луна и я это уважаю. Хоть что-то в своей жизни он сделал правильно. Я не знаю, почему он изначально в это влез, но едва ли Нил со мной этим поделится.
— Просто... не хочу, чтобы ты его ругала при встрече, — я чуть поджимаю губы, - ему и так нелегко. Он... думаю, он как зависимый. Он начал слишком рано. Он не знает, что такое нормальная работа, не умеет жить без того, чтобы не нарушать закон. Это плохо и я это не поддерживаю, но что-то случилось. Ещё до того, как ваши родители погибли. Я помню Нила, каким он был в школьные годы. Он не был похож на того, кто мог заняться этим просто так, забавы ради. Дай ему возможность объясниться, ладно? Может, хотя бы с тобой он поговорит начистоту.