Твоя жизнь сейчас в моих руках.
Ты знаешь, сколько грехов я прячу за спиной?

[float=left][/float] По понедельникам у меня всегда занята первая половина дня - трудный старт недели мои клиенты, связанные с предпринимательской деятельностью, предпочитают начинать со встречи со своим психологом. С восьми до двенадцати четыре акулы бизнеса занимают моё время, чтобы не сойти с ума ещё семь бесконечно долгих дней своей жизни. Особый вид клиентов. Люди, которые готовы сутками не спать, чтобы решить проблемы своего бесценного детища, но совершенно не способные принять сам факт наличия проблем в личной жизни. Успешный брокер на вечном драйве, периодически подсаживающийся на амфетамины, приходит за пять минут до начала сеанса; за ним минута в минуту - воротила элитного автопрома, непробиваемый человек, терзающийся бессонницей и муками непрекращающегося стресса, от которого не спасает даже элитный алкоголь; к десяти с гарнитурой в ухе, где постоянно жужжат незнакомые мне голоса, без опоздания влетает в мой кабинет топ-менеджер именитого хедж-фонда, чрезмерно рискованный, не чувствующий момента, когда надо нажать по тормозам, и ко всему ещё неудержимый любитель помериться понтами, ведущими к невероятным тратам его благосостояния; а в десять минут двенадцатого, задерживающаяся от своего визажиста, на пороге моего кабинета появляется великолепная в своей красоте владелица коммерчески прибыльного издательства, с очаровательной белоснежной улыбкой алчно пожирающая на своём пути к успеху каждого - даже самых близких людей, не причастных на прямую к её профессии. Все четыре моих пациента страдают общим недугом, боль от которого они притупляют встречами со мной по понедельникам, - зависимостью. От денег, от власти, от статуса, от всеобщего поклонения, даже от меня. Суть их проблемы лежит в глубине их подсознания, которую за годы работы с ними я давным-давно распознала. Собственно, как и их прочие психологи и даже психотерапевты, у которых они наблюдались в своём время. Хотят ли мои клиенты излечиться? Не думаю. Точнее, абсолютно уверена в отрицательном ответе. И не преврати я свою работу в бизнес - они давно бы ушли и от меня, неуёмно продолжая искать именно то, что им так нужно - обыкновенную дозу адреналина, которой я снабжаю их посредством наших бесед. Мои дорогие во всех смыслах этого слова драйвовые наркоманы. Для них каждый первый день недели я играю роль эксперта по развитию профессионального потенциала, а не лекаря отчаявшихся душ. Они покупают - я продаю. И если этого им достаточно для того, чтобы успешно прожить ещё одну неделю, то мне не за что себя корить. В конечном счёте, наши жизни измеряются именно мерилом успеха, лекало которого мы сами для себя создаём. Мои клиенты довольны, собственно, большего я и не прошу, не считая вовремя оплаченных чеков.

[float=right][/float] Хотя должна признать, что некоторых из них начинает озарять прозрение. Естественно я говорю сейчас о единственной в этот день женщине, с которой на постоянной основе встречаюсь вот уже четвёртый год. Миссис N, будем называть её так, поскольку я не в праве раскрывать личность моих клиентов без их позволения, не смотря на свой стальной, истинно мужской характер, в силу своей половой принадлежности больше предрасположена к рефлексии, чем трое других пациентов. Мужчины по своей натуре твердолобы, даже самые продвинутые в критерии принятия важности душевного самокопания. Размышлять над своими ощущениями, эмоциями и, не приведи святая Агнесса произнести это вслух, страхами им безмерно тяжело дольше десяти минут. И пока какой-то подсознательно важный для них триггер не разрушит мощным взрывом возведённый вокруг их анимы стальной бункер, превращая жизнь в изматывающий до смерти марафон неустанно соревнующихся между собой чувств, обозначивающих на воле своё существование, они не примут истину даже под дулом пистолета. Такова данность. Но миссис N делает успехи, начиная понемногу признавать, благодаря (к нынешнему дню уже весьма агрессивному) бунту своего единственного и горячо любимого сына, тот факт, что проблемы в её личной жизни - вина не окружающих, а её собственная. Её шаги в этом направлении пока что ещё очень робкие и неуверенные - миссис N, не смотря на удивительное для её негибкой психики частичное признание ответственности за постоянные конфликты, всё ещё тешит себя оправданиями, стараясь переложить собственные грехи на плечи сына, пытающегося сорвать с себя туго затянутый ошейник властной женщины. Мне даже немного жаль юношу, по своему психологическому прототипу являющемуся копией своей матери - как и она, он генетически не заточен сидеть на поводке и по команде давать лапу. И интуиция подсказывает мне, что если миссис N всё-таки сорвётся со своего нового пути, то ко дню совершеннолетия её сына у меня определённо точно появится новый респектабельный клиент с метающимся меж двух огней внутренним миром. Все эти наблюдения я старательно вношу по старинке в чёрный кожаный блокнот, посвящённый исключительно проблемам миссис N, сразу же после сеанса с ней. Добрых пол часа я трачу на записи, выделяя особенно значимые моменты и прописывая для себя на будущую встречу список вопросов, которые мне обязательно будет необходимо поднять в разговоре с ней. В моём планинге так же числится запись о клиенте, который ранним субботним утром, едва перешедшим стрелками часов в нынешнее состояние из периода ночного покоя, связался со мной по телефону в порыве гнетущей его проблемы личного характера, нависшей над его отношениями с женщинами дамокловым мечом. К ней так же следом прилип, подобно язве, дежурный алкогольный припадок, торопливо последовавший после очередного неудачно проведённого вечера с мимолётной нимфой, - в итоге, под действием приличной дозы спиртного он набрал мой номер в половине пятого утра, проклиная на чём свет стоит весь женский род. Не плати он мне по двойному тарифу за консультации не по графику, я бы даже не взглянула в сторону телефона, особенно при учёте моих двояких успехов в тот день на том же фронте, на котором он испытывает явные трудности с раскрытием своих истинных желаний. Однако, даже не смотря на приятные взору поступающие от него чеки, я решаю отложить мысли об исключительном пациенте на более позднее время, чтобы вдоволь поразмышлять над собственными, внезапно возникшими в моей биографии, удивительными проявлениями граней моей личности, скрывавшимися до прошлого пятничного вечера.

[float=left][/float] Мой блокнот ничем не отличается от тех, которые я использую для клиентов. Открывая его, я сначала пролистываю последние страницы, записи на которых сделаны несколькими месяцами ранее, бегло читая собственные слова, явно отразившиеся на пролинованных листах на всякий пожарный случай. Ничего особенно важного, никаких новых фактов о себе - простые хаотичные размышления в минуты лёгкой осенней апатии. Я переворачиваю страницы и открываю блокнот на чистом листе, хрустящем своей новизной в моих пальцах. Беру в руку чёрную шариковую ручку и перед тем, как заняться анализом пережитых эмоций и их проявлений после моего неудачного убийства и бурного первого знакомства с байроновским героем, принимаюсь бездумно описывать все образы, которые ищут выход в моей голове третий день к ряду. Их буйство уже стихло, хотя краски всё ещё свежи в моей памяти, и я отражаю их, вырисовывая слова мелким почерком, больше похожим на сердечную диаграмму носителя тахикардии. Резкие, угловатые буквы, переходящие в чёткие связующие их линии - интересно было бы показать эти графичные линии хорошему специалисту-почерковеду. Мою личность целиком, конечно, он не раскроет, но некоторые черты, с которыми я буду, разумеется, не согласна, наверняка обозначить сможет, что мне было бы весьма любопытно хотя бы ради забавы. Эту мысль я тоже заношу в свой дневник, после чего откладываю ручку в сторону, чтобы растереть занывшее запястье ведущей руки. Чувства, пережитые мной в прошлую пятницу, вновь вскипают в груди, и я понимаю, что нужно сделать перерыв. Перед тем, как закрыть блокнот и убрать его в ящик, я пробегаю подушечками пальцев по десяти исписанным страницам моих невысказанных волнений. Конечно же, я и слова не скажу об этом своему собственному психологу, с которым сезонно встречаюсь четыре раза в год краткими курсами по два сеанса в неделю на протяжении полумесяца. Меня куда лучше поймёт электронная сигарета, лежащая в верхнем ящике с левой стороны стола, чем этот доисторический мозгоправ, не способный идти в ногу со временем. Не исключаю тот факт, что я отношусь к мужчине подобным образом по той причине, что сам он меня считает не профессионалом, а скорее обычной шарлатанкой, о чём, конечно же, как всякий скользкий тип, частенько высказывается в двусмысленных фразах не на наших сеансах, а на различных конференциях с коллегами, где его слово, увы, имеет достаточно весомую силу. Это раздражает - отсутствие на протяжении многих лет возможности вывести его на прямой разговор, в котором я бы с удовольствием вкатала его в асфальт и желательно перед всей лебезящей перед ним аудиторией. Но я не теряю надежды и поддерживаю огонь вожделенной мести упрямым продолжением работы с ним, как с профессионалом, который при всей своей компетентности и богатом опыте так и не может добраться до глубин моего сознания вот уже, как чистыми лет семь. Эта маленькая победа приглушает пламя моего праведного негодования, и я продолжаю жить дальше, сладостно закуривая сигарету. Как и сейчас, с той лишь разницей, что на рабочем месте я позволяю себе курить только электронные. На этот раз моих губ касается сладкий, с лёгкой кислинкой привкус никотина с гранатовой отдушкой, который я вдыхаю из алого металлического корпуса, куда более яркого, чем мои бледные естественные губы. Расслабленно кладу вытянутые ноги на край стола и смотрю на свои колени, выглядывающие из под кожаной юбки не особо привлекательными царапинами и кровоподтёками. Мало кто из женщин рискнул бы надеть юбку в таком состоянии, и именно поэтому сегодня я в подобном амплуа - очередная работа над собой, проведённая утром при изучении гардероба. Первой мыслью, конечно же, была идея надеть брючный костюм, но памятуя о том, что достаточно одного раза побояться общества, чтобы оно возымело над тобой власть, я облачилась именно в тот наряд, в который мне хотелось, о чём в конечном счёте нисколько не жалею. Такой же трюк в своё время я провернула с рабочим кабинетом, который в корне отличается ныне от всех кабинетов психологов. Его я организовала полностью по своему вкусу, включая выбор места с огромными окнами, из которых видна панорама города. Лично для меня - весьма расслабляющая картина. Отводя взгляд от колен и втягивая очередную порцию густого дыма, следом выдыхаемого мной роскошным витиеватым шлейфом, я рассматриваю кабинет в тёмно-красных тонах, скользя неспешным взором по двум таким же тёмно-красным в велюровой обивке креслам у окна, расположенным между кофейным чёрным столиком круглой формы, двум мягким тёмным диванам в центре помещения, стоящим перпендикулярно друг другу около светлого узорчатого ковра, высоким книжным шкафам с научной литературой и, собственно, моему рабочему столу, перед которым одиноко стоит, развёрнутое под углом ко входу, статусное кожаное кресло с высокой спинкой - точно такое же угольно-чёрное, какое занимаю я. Таким образом каждый мой клиент во время сеанса может выбрать любую зону себе по вкусу для большего удобства и комфорта во время наших бесед. К слову, из моих сегодняшних клиентов только миссис N садится в кожаное кресло - мужчины же предпочитают диваны. И, вполне возможно, что поводом для такого выбора им служат мои обнажённые колени.

[float=right][/float] Я всё ещё смотрю на них, когда в тишине кабинета мрачной мелодией заговаривает со мной мобильный телефон. Свой взгляд я перемещаю на кофейную зону около входной двери, где на комоде в цвет рабочего и кофейного столов заряжается мобильное устройство рядом с кофемашиной. Моя эмоциональная измотанность после четырёх сеансов даёт о себе знать нахлынувшей на меня ленью, но превозмогая себя, я опускаю на пол ноги в чёрных лаковых туфлях с десятисантиметровой шпилькой и заставляю себя подойти к телефону. На экране отображается номер Лесли, мигающий с какой-то особой тревогой, - работа явно сказывается на моём мировосприятии, но, не смотря на внутренние подозрения, я отвечаю на звонок и слушаю эмоциональную речь моей ассистентки. Молчу, даже не пытаясь перебить поток её слов, и улыбаюсь новости, которую она сообщает мне в своём волнительном манифесте. "Ну, надо же. Как скоро. Приятное, однако, завершение рабочего дня."
- Всё в порядке, Лесли, наш загадочный мистер Х, скорее всего, это мистер Шоу. Сделай себе пометку - он наверняка придёт ещё не раз и таким же эффектным образом. В дальнейшем можешь его не останавливать - ему позволено быть столь дерзким, - моё настроение получает несколько баллов плюсом, когда я мысленно ставлю крыжик рядом с собственным уверенным утверждением, что этот прыткий властный мужчина, с которым чуть более недели тому назад свёл меня небольшой скандал, связанный с одним из моих "клубных" любовников, всенепременно заглянет ко мне на огонёк. Мистер Шоу, как он сам себя назвал в нашу первую встречу, никто иной, как личный адвокат моего любовника, а по совместительству также владелец юридической фирмы, о чём я узнала уже в Интернете, как, собственно, и о его счастливом браке с дочерью партнёра по владению бизнесом - по крайне мере, именно так было описано в нескольких статьях, которые я изучила на досуге. Веры источникам, выставляющим в лучшем свете удачно сложившуюся жизнь мистера Шоу, с моей стороны, конечно же, было не много и в особенности по части его успеха в семейном счастье, которое наверняка своей чрезмерной обильностью и привело адвоката к моему порогу. Завершив звонок, я кладу телефон на место, предварительно отключив звук, и возвращаюсь к своему креслу, разворачиваясь в нём в сторону входной двери. Через несколько минут обожающий доминировать над всеми и всем адвокат врывается увлекающим всё на своём пути торнадо в мои владения, где в скором будущем он получит хорошую моральную трёпку. У меня давно уже не пополнялся список клиентов, и я всецело готова испробовать на мужчине свой новый опасный метод: - Мистер Шоу, - радушно улыбаясь, я киваю ему в знак приветствия и откладываю на стол электронную сигарету. Всё так же респектабельный и мощный, как не покоряющаяся скала, он по-хозяйски входит в кабинет и прямиком устремляется к креслу напротив моего стола. Выбор предсказуемый для его порывистой натуры, которую он уже вдоволь продемонстрировал мне ранее, слишком много требуя для незнакомого человека в первую же нашу встречу: - Не ожидала, что Вы появитесь так скоро, но я рада Вас видеть. Кофе? - спрашиваю я лишь ради соблюдения светских норм и направляюсь к кофейной зоне, пропуская мимо своего внимания его атакующее, крайне аккуратно сформированное, но всё так же весьма наглое, как и его прочие, заявление на счёт моего профессионализма: - Не переживайте за Лесли. Она слишком предана мне, чтобы я рассталась с ней из-за несдержанности с Вашей стороны, - его торопливое высвобождение из оков пиджака я всё же предпочитаю созерцать. И пока кофемашина заполняет ароматным напитком две большие чашки, я разворачиваюсь к мужчине лицом, чтобы подетально наблюдать его движения. Он сбрасывает пиджак с себя так, словно тот не ровен час раздавит его в своих дорогих шерстяных объятьях с примесью шёлка. Ну, точно отражение характера хозяина, следом нападающего на верхние пуговицы рубашки, словно мешающие ему вдохнуть воздух полной грудью. Не просто взволнованный, а на взводе. Бешеный, как заточённый в тесную клетку тигр, погоняемый острыми копьями браконьеров. "Неужели его до такого состояния довела жёнушка, похожая на ангелочка со своей по-девичьи робкой улыбкой на фото? В маленькой принцессе проснулась дьяволица? Или это конкуренты довели его до пика, когда он готов рвать и метать всё на своём пути? Наш общий друг? Нет, мало вероятно. Шоу не из тех мужчин, кто будет обсуждать свои дела с первым встречным психологом. Здесь что-то личное, что-то очень интимное... Что-то, о чём можно рассказать только незнакомому попутчику, чтобы излить душу один раз и навсегда и больше никогда не встречаться с человеком, знающим страшную тайну. Но на счёт одноразовой встречи мой милый адвокат, конечно же, сильно погорячился."
- В таком случае, я Вам с удовольствием её окажу, - отвечая на давно известную мне истину, звучащую из уст напряжённого мужчины, я подхожу к столу и ставлю на него две белоснежные чашки из тончайшего фарфора, покрытые ароматной шапкой дымящегося американо, около графина с водой. Предпочитаемый мной эспрессо, который непременно нужно пить залпом, я не стала готовить нарочно - мистера Шоу сегодня ждёт очень много откровений о себе, поэтому ему определённо нужно запастись терпением, которого как раз и требует глубокая чашка, наполненная до краёв горьким обжигающим напитком. В нашем общем молчании я наливаю в два стакана прохладную негазированную воду и сажусь в кресло прямо напротив нового клиента. Мы никуда не торопимся, привыкая друг к другу, собираясь с мыслями, смиряясь с неизбежностью, ворвавшейся в наши жизни. Аккуратно беря в руки свою порцию пылающего жаром кофе, я внимательно смотрю с пристальным прищуром в глаза тяжело дышащему мужчине и нарочито медленно и тягуче обращаясь к нему: - Рассказывайте. Что привело Вас ко мне?