Find hope in the hopeless

Ей всегда было тяжело смотреть в эти огромные бездонные глаза и видеть в них боль, словно маленькая, хрупкая лодка, плывущая по бушующему океану. Ещё немного и она потонет. Жестокие воды поглотят деревянное пристанище, а на берег выплюнет лишь обломки. Маленькие пальчики впивались в её предплечье, пока она помогала делать растяжку, надавливая на согнувшуюся детскую фигуру. Они не кричали и даже не плакали, только терпели, лишь иногда всхлипывая. Иной раз она вспоминала себя в их возрасте, ей не хватало стойкости, и слезы постоянно обжигали её щеки. Нет, она не закатывала истерик и не умоляла родителей прекратить эти издевательства над хрупким тельцем, Мия всего лишь позволяла слезам скатываться по её щекам, пока тело тянулось в арабеске.
Кивнув, она подозвала следующую девочку, затем ещё одну. Им пришлось собраться в зале намного раньше положенного времени, так как именно сегодня в школе должны были проходить съемки клипа. Всем тренерам выделили выходной день, но через неделю она вместе со своими ученицами поедет на соревнования. Родители были как на иголках, да и чего греха таить, она переживала не меньше их. Каждые сборы это пусть к достижению успеха, если с маленьких лет балерина будет участвовать в конкурсах, занимать хотя бы второе, но лучше первое место, только тогда путь в большой балет открыт. И, разумеется, каждая мамочка, страстно жаждала пропихнуть туда своё чадо. И она не думала о том, сколько стресса это приносит ребенку и боли. Дети боялись сделать ошибку, забыть движение, а падение на сцене для них было сродни смерти. Торн была точно таким же ребенком, постоянно разъезжающим по разным штатам, выигрывая для родителей кубки и медали. Она помнила, каково это бояться сделать шаг не туда. Именно поэтому родителям строго-настрого было запрещено присутствовать на её тренировках, под предлогом «вы отвлекаете детей». Но несмотря на всю ту боль, которую причинял ей балет, она любила его всем сердцем.
Тренировка затянулась, занятие длилось уже больше часа, и маленькие ангелочки передвигались менее активно. Казалось, что их внутренние батарейки заканчивались. Она махнула рукой, приглашая детей собраться в круг. Чтобы они смогли отвлечься от того креста, который со всей любовью погрузили на них родители. – Давайте немного отдохнем и обсудим, что вы делали на выходных? – Накинув на свои плечи кофту и настоятельно попросив сделать детей тоже и самое. Мия обсуждала с ученицами разные темы, не касающиеся предстоящих соревнований. Этих разговоров им определенно хватает дома, ей же хотелось, чтобы для них балет был чем-то особенным, а не способом порадовать мамочку медалькой.
После длительных обсуждений мультиков и игр в куклы, тоненький детский голосок спросил своего учителя, в чем смысл танцев, и этот вопрос заставил её широко улыбнуться. Не то, чтобы она хотела разводить поэму на три тома о скрытом смысле балета. Но тот факт, что дети смогли отвлечься и желали углубиться в значение того чем они занимаются, заставил её сердце забиться чаще. – Я не могу точно ответить на этот вопрос, но могу поделиться своим мнением, интересно? – Активные кивки головой. – Хорошо, как вы думаете, тяжело ли объяснить что-то кому-то, если тебя не понимают? – Выкрики заполняют зеркальный зал, — правильно, это трудно. Непонимание — это одно из самых пугающих чувств, с которым иногда приходится сталкиваться человеку. И хорошо если у вас в арсенале есть слова, вы всегда сможете объяснить ту часть, которую собеседник не понял. Или переводчик, если человек говорит на другом языке. Но когда вы стоите на огромной сцене, одни, в свете софитов, перед вами сидят пять человек, изучающие каждое ваше движение. И вам нужно объяснить им свою мысль, идею, но говорить, возможности нет. В этот момент вы вспоминаете вашего учителя, и начинаете тянуть ручки к солнышку, а носочки к полу, да? – Детский хохот отразился от стен. – Танец это не просто движения, это целая история, которую вы рассказываете зрителям. В школе вас учат правильно говорить и писать, чтобы вы могли донести смысл, и я вас учу тому же, только через вытянутый носочек. – Блондинка поднялась на ноги. – На сегодня хватит, у нас ещё есть время до сборов, если родители вас спросят, то скажите, что это я вместо прогона группового танца предложила поговорить, хорошо? Поклон и бегите переодеваться, думаю, что мамы и папы вас уже заждались. – Вместе с девочками Мия повторила поклон.
Когда детские смех вперемешку с разговорами стих в учебном классе, она направилась в тренерскую раздевалку, с трудом избегая всех тех людей, кто прибыл в школу танцев для съемок. У неё было ещё немного времени в запасе, для того, чтобы уйти до начала всей шумихи и активного съёмочного процесса. После быстрого и холодного душа, она взяла в руки телефон, брови соединились на переносице от количества пропущенных звонков. Моника. Возможно, она уже приехала в школу и надеялась с ней поздороваться, но не хотела помешать тренировке. Натянув ещё на мокрое тело кофту, она набрала номер подруги. – Ты здесь? Мы успеем встретиться до начала? – Уже натягивая джинсы, произносит. – В смысле не приедешь, что случилось? – Моника часто любила пропустить важные мероприятия, прошлые соревнования своих учеников она вообще проспала, потому что до этого все ночь тусила с какой-то группой. Мия замирает с телефоном в руках, с трудом сдерживая желание высказать своей подруге все, что она о ней думает. – Моника, если ты постараешься, то ещё успеешь приехать, Лина ведь заключила контракт с этой группой! – Все доводы — мимо, её невозможно образумить. Главная тусовщица Финикса била на то, что Мия знает танец, который нужно было исполнить, разумеется, она его знает! Ведь подруга попросила помощи в его постановке. Эта безграничная сострадательность и желание помочь всем на свете, однажды её погубит. – Аделина нас убьет, ты понимаешь? – На тяжелом выдохе произносит Мия, укладывая свои пуанты в спортивную сумку. Всего лишь станцевать, что может быть в этом страшного? – А что-то ещё нужно будет делать? – Неуверенное и протяжное «нет», звучит в трубке телефона, а затем короткие гудки. – Моника? – Она ещё раз набирает номер, но в ответ слышит лишь незатейливую мелодию, которая тянется бесконечно.
Уже на выходе из раздевалки её встречает мужчина, уточняющий имя девушки, сам он представился Брюсом и объяснил, что он руководит процессом съемки, за который отвечает головой. Он сильно переживал, из-за чего бусинки пота выступали на его лбу. Пока они вместе шли от раздевалки до дальнего зала, который был самым большим и чаще всего использовался для отчетных концертов с родителями, Брюс успел отчитать Монику. Она бы и сама с удовольствием её отчитала, как минимум за то, что ей придется сняться в клипе, и она даже не успела предупредить папу об этом. Дома её будет ждать серьёзный разговор, но это будет уже вечером, сейчас ей нужно было взять себя в руки и вспомнить танец. Концертный зал оказался переполненным людьми. Все суетились, приклеивали куски ткани на зеркальную стену, расставляли свет, и только один мужчина, молча, наблюдал за происходящим. Среди всей этой суматохи он казалось, был единственным, кто сохранял какое-то спокойствие на его фоне даже директор начал выглядеть ещё более нервным.
Как только Брюс взглядом находит мужчину в красном пиджаке, он буквально тащит девушку к нему. Судя по внешнему виду, выделяющемуся среди всех остальных присутствующих, он был тем, ради кого все тут собрались. Она встречается с его каре-зелеными глазами и протягивает руку в ответ, улыбка касается её пухлых губ, когда он слегка сжимает руку Торн. – Очень приятно, я Мия Джейн Торн. Можно просто Мия. – Прядь ещё слегка влажных волос падает ей на глаза, щеки заливаются румянцем, легким движением она убирает её за ухо. – Моника заболела, — да-да, лежит сейчас и лечится, возможно, чем-то сильным, градусов под сорок, — поэтому мне придется её заменить. Я помогала ей учить танец, и получается, что единственная кто в состоянии его станцевать. – Её удивляет, почему Оливер об этом спрашивает, это ведь просто танец, тем более это съёмки его клипа. Разве он не должен радоваться тому, что так быстро смогли найти замену танцовщице? Мия с интересом смотрит ему прямо в глаза, — танец не сложный для меня, если вы об этом, тем более нужно ведь только станцевать. – Вскинув плечами, произносит блондинка, улыбаясь краешком губ, от чего на щеке появляется ямочка.
Внезапно в их диалог влезает Брюс, упирающийся ладонями в плечи девушки. – Да-да, станцевать. Тебе нужно переодеться и визажист тебя подкрасит. – Он уводит её в угол зала, где уже было сконструировано что-то на подобии гримерки, не позволяя закончить разговор. Периодически, девушка поворачивается в сторону, где стоял Оливер активно что-то обсуждающий со своим директором, но как только она сталкивалась, с ним взглядом то сразу же отворачивалась, тем самым позволяя визажисту закончить свою работу. Под гардеробную для съемок выделили детскую раздевалку, Джейн редко в ней бывала, и сейчас с интересом разглядывала шкафчики, на которых были изображены персонажи мультфильмов. Посреди всего этого обилия мульт-героев, висел чехол с костюмом, который она должна была надеть, благо они с Моникой были почти одного размера, надев боди в виде корсета она, позвала в раздевалку визажистку, которая ранее наносила ей макияж. Та помогла ей затянуть корсет и пристегнуть струящуюся юбку. К тому моменту, как Мия вернулась в зал, все декорации уже были на местах. – Я готова. – Произнесла она стоявшим к ней спиной Оливеру и Брюсу.

https://i.pinimg.com/736x/13/5d/2c/135d … erinas.jpg

The way you make me feel all sexy, but it's causing me shame,
I wish I was in love, but I don't wanna cause any pain.

Всё всегда начинается с взгляда. Маленький ребенок, ёрзающий на стуле, постоянно спрашивающий маму «а долго ещё?», взгляд малышки метается из стороны в сторону, а губы не смыкаются, безостановочно задавая сотни вопросов. И как только мать этого дитя выдерживает это словесное цунами? «А что мы ждем?», «почему небо голубое?», «а как ты думаешь драконы настоящие?» Женщина закатывает глаза и опускает взгляд на наручные часы. Ровно в ту секунду, как зеленые зрачки сужаются, фокусируясь на стрелках часов, свет в театре гаснет. Ребёнок в страхе цепляется за руку мамы, успевая задать последний вопрос: зачем выключили свет? После этого на протяжении часа девочка не отводила взгляда от фигуры, парящей по сцене в белой пачке. Именно в тот судьбоносный вечер, Мия обнимающая плюшевую овечку раз и навсегда решила, что балет предназначен для неё.
Но здесь она чувствовала себя некомфортно. И дело было не в костюме, который оголял плечи и подчеркивал декольте, нет, к таким нарядам она относилась спокойно. Раньше участвуя, в турнирах ей приходилось выступать в разных костюмах. Даже распушенные золотые локоны, которые будут мешать исполнять танец, не вызывали в ней внутреннее беспокойство. Мия стояла посреди импровизированной сцены, разминая кисти рук, выворачия их, то в одну, то в другую сторону, вспоминая каждое движение. Да, она знала танец, предназначенный для клипа, и по просьбе Моники, была на каждой его репетиции, морально поддерживая подругу и помогая продумать некоторые движения. Но сейчас ей казалось, что репетиций было слишком мало. Сначала аллегро, а потом что, балотте? Мия настолько сильно погрузилась в свои мысли, что не сразу заметила, как к ней подошел Оливер. От его шепота по её спине пробежали мурашки. Девушка подняла на него взгляд и несколько секунд смотрела ему прямо в глаза, а затем, легко улыбнувшись, кивнула. – Хорошо. — Она не могла разгадать его. Сначала он ведет себя так, словно не хочет, чтобы она принимала участие в съемках, затем просит показать на что способна. Да и нужно ли ей разгадывать того, с кем она больше не увидится? Просто танец, работа, которую она должна выполнить за свою подругу.
И только сейчас, когда тот, кому предназначался трон, сел на него,  она поняла, почему чувствовала дискомфорт, находясь здесь. Все смотрели на неё. Она так отвыкла от взглядов, прикованных к её движениям. Мия с трудом могла вспомнить, когда в последний раз выступала на сцене. Отчетные концерты с её ученицами не в счет, так как там родители любовались успехами своего ребенка, игнорируя присутствие учителя на сцене. Да и в последнее время, дети не нуждались в её нахождении рядом. Но съёмочная группа сейчас смотрели на неё так, словно вот-вот Торн отдадут на съедение страшному монстру. Но Оливер не казался ей монстром. Он вел себя вежливо и даже мило. Выглядел он конечно вызывающе с этой короной на голове, обнаженным торсом и мантией на плечах. Но ведь это клип, история, которую он хочет рассказать своим поклонникам, что такого, что в своей истории он хочет быть королем?
Мия поймала себя на том, что разглядывает его татуировки, пока он удобнее устраивался на позолоченном кресле. Происходящее напоминало театральную постановку. У каждого из них своя роль, которую они должны исполнять. Её роль была больше похожа на отвлекающий маневр — приковыть внимание короля к себе, а не к тем мыслям, что его тревожат. Плавное движение тонкой руки вверх, и она замирает. Словно взвешивая все за и против своего решения. Будто она собирается сорвать то самое яблоко, желанный запретный плод. Он казался недоступным, воображаемым, но почему тогда она могла ощущать его кончиками пальцев? Музыка остановилась. С трудом выравнивая собственное дыхание, она снова и снова слышала. – Ещё раз. — Джейн не понимала в чем причина постоянной остановки съемки, полностью отключаясь от происходящего. Её движения были пленительными, грациозными и быстрыми. Она слышала только музыку, не обращая внимания на чьи-то перешептывания или взгляды. Торн уже сбилась со счета, какой это был дубль подряд, но в этот раз она отчетливо чувствовала на себе прожигающий взгляд Оливера, который забывал произносить текст собственной песни. Это было подтверждением того, что она хорошо исполняла, свою роль и это же заставило её смущенно улыбнуться, благо щёки из-за активных движений ещё до этого залились краской.
В руку блондинке вручили бутылку воды, и она облегченно вздохнула, разминая шею. Вот о чем мечтаю все танцоры, да и те, кто активно занимается спортом, после тренировки. Первая часть была отснята, и её охватила паника. Танца оставалось максимум на тридцать секунд, а дальше что? Песня так быстро заканчивается? Моника придумала танец на половину песни без неё? А что ей сейчас делать, импровизировать? И почему она раньше не задалась этими вопросами. Брюс кивает девушке, которая ранее наносила Мие макияж, и та словно страж внешнего вида балерины уже двинулась к ней, не забыв захватить её кофту. – Спасибо, — произносит девушка, когда та накидывает ей её на плечи.
Девушки проходят, мимо трона и до ушей Мии доносится то, из-за чего она резко разворачивается на сто восемьдесят градусов, сталкиваясь с Оливером взглядом. Он словно выбил почву у неё из-под ног. – Что? – Брови возмущенно поднимаются вверх, от чего на лбу образуются складки. Может он так шутит? Если это так, то чувство юмора у него отстойное. Настолько отстойное, что живет где-то на дне Марианской впадины. Но выражение его лица говорило об обратном, мужчина не шутил, она помотала головой. – Я не буду этого делать. – Ей казалось, что она сказала это уверенно. Но вот визажистка кладет ей на лопатки свою ладонь и настойчиво надавливает, намекая на то, что для разговоров времени нет. К тому моменту, как макияж был закончен, Мия успела, по её ощущениям, несколько тысяч раз набрать номер Моники и услышать на обратном конце короткие гудки. Зачем она так её подставила? Взгляд блондинки метнулся в сторону того, что называли костюмом. На деле же это было полупрозрачное нижнее белье. Неужели её подруга вообще согласилась на танец в этом! А она согласится? Девушка с ярко-красными прядями волос и не менее ярким макияжем, сказала ей, что осталось только переодеться, скрывшись за дверью.
Время неумолимо приближалось, к часу Х. Мия должна была переодеться и станцевать в нижнем белье. Но при одной лишь мысли об этом, на её глазах буквально наворачивались слезы. Если до этого она чувствовала себя некомфортно из-за взглядов съёмочной группы, то в том самом, прости господи, костюме она сразу же сгорит на месте от стыда. А что будет, когда этот клип увидят её родственники и родители её учениц? Даже если она заранее им все объяснит, мама как минимум будет в ярости, девушка уже слышала, как та громко кричит, намекая на то, что послушай дочь её, этого бы не случилось. Но это она ещё переживет. А вот увольнение из-за того, что родители учениц взбесятся при первом просмотре, они ведь отдавали своих детей на уроки балета, а не стриптиза – она уже не переживет. Вот оно, желание всем помочь вернулось недобрым бумерангом. Губительная добродетель. Потянувшись рукой к вешалке, на которой висело что-то состоящее больше из ниточек, нежели из ткани, в голову полезли мысли о предстоящем увольнении и скандале. Она не может из-за какого-то клипа потерять своих детей. Первая слеза предательски скатилась по её щеке. – Ну, уж нет. – Девушка застегнула молнию на кофте, и вышла, из раздевалки столкнувшись с Брюсом, который уже поджидал её под дверями. За его спиной кто-то стоял, но она не могла разобрать кто, из-за слез, застывших в глазах и размывающих все вокруг. – Я не буду принимать в этом участия, — шмыгнув носом, произносит она. – Простите, что порчу вам съемки, но я точно не буду танцевать в том, что вы по нелепой случайности называете костюмом и уж тем более на чьих-то коленях. Я детей балету обучаю! Что подумают их родители, когда это увидят? Простите, но нет. – Торн дернула ручку двери и снова оказавшись в раздевалке, она закрыла комнату на замок.
Скрестив руки на груди и ноги в позе лотоса, она сидела в том же платье, в котором ранее танцевала и в теплой кофте, которую на неё накинула девушка, делавшая бессмысленный макияж, так как он уже распространился на её лице. Мия кинула взгляд на зеркало, тыльной стороной ладони вытерев растекшуюся тушь. Брюс за дверью что-то эмоционально выкрикивал, но она старалась не слушать. Девушка понимала, что она испортила съемки, в которые были вложены деньги и силы, но она не могла пойти против себя. Ученики всегда были для неё на первом месте. Она понимала, что если её уволят, то за ними просто закрепят нового тренера, но вот главный вопрос, какого? Кричащего и унижающего, такого как когда-то был у неё? Она не могла так с ними поступить. Джейн подняла взгляд на шкафчик, в котором хранились личные вещи детей, сфокусировавшись на наклейке с Плуто. – Не смотри так на меня, я знаю, что обещала Монике, но на это я не соглашусь.

You love it how I move you

Как же глупо она сейчас себя чувствовала! Словно маленькое дитя, закрывшись в раздевалке. А ведь обычно, она находится с другой стороны баррикад. Как связку ключей Мия прокручивала фразы, подставляя их к замочной скважине. Редко получалось с первого раза подобрать нужную разгадку к чрезмерно взрывному чаду. Но практически всегда, ей удавалось-таки найти подход к тому или иному ученику, сокращая пропасть доверия между учителем и учеником. А что сейчас? Сейчас за дверью продолжал эмоционировать Брюс. Характер его настроения крутился, словно разноцветная юла, вызывающая восторг у ребенка своим винтовым механизмом. Сначала он просил, хотя скорее умолял девушку выйти из своего убежища и продолжить съемку. Когда в ответ он получал молчание, переходил на угрозы. Несмотря на то, что поведение мужчины пугало Мию, она прекрасно его понимала. Из-за неё, его работа буквально встала, хотя скорее спряталась. Десятки людей собрались в здании школы, ради съёмок клипа. Готовили декорации, грим и даже костюмы. И да, злополучная паутинка из кружева тоже была костюмом, который подготовили для рассказа истории Оливера. На это все были потрачены деньги, время и силы. А Мия своим эгоистичным поступком перечеркнула всю работу. Блондинка положила локти на колени, а голову опустила в ладони.
Ей нужен был совет, но как на зло, рядом никого не было, только наклеенные на шкафчики картинки с персонажами мультфильмов. И аж в их нарисованные глазки ей было стыдно смотреть. Почему она чувствовала себя главным предателем на планете, или во всей вселенной? Поднявшись с низкой скамейки, Мия начала мерить пространство шагами. С другой же стороны, она просто стала заложником ситуации, разве не так? Моника согласилась на съемку, она точно знала обо всех деталях данного процесса. Но почему ни слова не сказала Мие? Потому что та ни за что на свете бы не согласилась. И это все равно не оправдывает её поступка. Неужели дерзкая и беззастенчивая Моника испугалась этой съёмки? Нашла кого отправит взамен себе... – Ну что ж за стерва! – Произносит девушка и сама удивляется своим словам. Не её стиль. Она словно загнанное в угол животное. И как бы девушка не пыталась исправить ситуацию, то не видела путей решения проблемы.
Мия не могла усидеть на месте, прокручивая в руках телефон. Она больше не пыталась набрать номер подруги, так как знала, что та не ответит на звонок. Но это движение немного успокаивало. Боится ли ответить или ей стало элементарно стыдно? Страх и угрызения совести Моники никак не помогут ей сейчас. «Боже... Аделина!» — Мия вспомнила о том, что директор школы ещё не в курсе происходящего. Но неосведомлённость руководителя – полбеды, слово «контракт» яркой неоновой вывеской загорелось в голове блондинки. Она должна была её предупредить! Но рука девушки зависла в воздухе не позволяя нажать на подсвеченные цифры. А что если Лина скажет ей, что Ми обязана выполнить условия договора? Нужна балерина? Вот же она, стоит посреди раздевалки и отказывается исполнять договорённости. Толику секунд Торн набирается храбрости, приложив телефон ребром ко лбу. «Если она скажет, что у меня нет другого выбора? То уволюсь, пойду в другую школу, придумаю что-то!» — взгляд девушки подает на нижнее белье, словно подтверждая правильность выбора. «Но точно не надену это». Несколько длительных минут она объясняла все подробности Лине, разумеется приложив фото того самого белья. Торн пыталась говорить лишь сухие факты, но эмоции то и дело просачивались сквозь хрупкую стену спокойствия. Внезапно для девушки наступила тишина. Неужели Брюс успокоился? Но одновременно с ним на другой стороне провода также повисло молчание. В эти одновременно короткие, но такие длительные мгновенья она слышала, как кровь стучит в ушах.
Спокойствие – чувство, которое сравнимо с хрусталем на постоянно трясущемся столе. Каждый в этой вселенной желает его ощутить, но никто не знает, как его сохранить. Возможно, ли укрепить конструкцию, на которой стоит тот самый стол? Казалось, Аделине это удалось, её слова заставили блондинку глубоко вдохнуть, успокаивая ещё встревоженные нервы. – Если ты не хочешь, то не нужно. – Семь слов. Устойчивая конструкция. Осталось придумать, как избежать скандала с Брюсом. Грохот со стороны окна шокирует её настолько, что она замирает с телефоном, прижатым к груди, а затем резко разворачивается на сто восемьдесят градусов. Как ни в чем не бывало, к ней явился, сам король. – Ты... Что... Как? – У неё не получалось успокоить беспорядочный поток мыслей и сложить все в одно полноценное предложение. – То есть, ты как, — её взгляд подает на окно и снова на мужчину, — залез, и... Я не принцесса. – Словно смирившись с тем, что мозг отказался связывать слова вместе, на выдохе говорит Торн. Протянутый пакет, ожидающий своего часа, наконец, оказывается в её руках и она отворачивается, чтобы поставить пакет на скамейку. – Из-за этого. – Поджав губы. И почему сейчас она даже взгляд стесняется кинуть в сторону этого комплекта белья? Буквально полчаса назад, Мия сверлила его ненавидящим взглядом. – Если ты пришёл меня уговаривать, то не стоит. Я не соглашусь. – Только успевает произнести она, как Оливер начинает шипеть и тянуться рукой к спине.
Что-то внутри щелкнуло. Не раздумывая, словно на автомате, она подходит к нему, рассматривая кровоточащую рану. – Ты сильно зацепился. – Прикусив губу, произносит Торн. Мысль о том, что если бы она не спряталась, этого бы не случилось, выбила дверь в её сознании с ноги. – Сядь и подожди, пожалуйста. – Подхватив подол юбки, чтобы та не запуталась и Мия не упала, она аки истинная диснеевская принцесса, пошла за аптечкой в ванную комнату, прилегающею к раздевалке. Вернувшись с небольшим сумкой в руках, она ожидала увидеть, как Оливер открывает дверь, или хотя бы идет к этой цели, но он на удивление сидел на скамейке. Которая совсем не подходила ему по размеру. – Я должна тебя предупредить, врачебного опыта у меня не так много. Мои дети редко падают, но я проходила, курсы оказания первой помощи и смотрела все сезоны Анатомии страсти. – Мия подошла к нему со спины, открывая аптечку. – Хотя, сомневаюсь, что тебя это сильно успокоило. – Вскрыв небольшой пакетик со специальными салфетками, она легкими движениями, стараясь не причинять большей боли, чем он уже испытывал, протирала кровь и царапины. – Зачем ты полез? – У неё не получалось скрыть своего интереса. – Ладно, неправильно спросила, — выдохнула девушка. «От ушибов, от растяжений» — одновременно перебирая тюбики с мазями, «вот, подойдет». Она облокотилась коленом об скамейку, положив одну руку ему на плечо, для устойчивости, а другой начала растирать мазь на месте повреждения. – Чем ты думал, когда лез? Это же опасно. Ты мог сорваться упасть и как минимум сломать ногу. – Мия закрутила колпачок и достала лейкопластырь. – Я заклею некоторые места, чтобы не стало хуже? – И зачем только люди тратят года на обучение врачебной тайне? Анатомия страсти – лучший путеводитель в мире обработки ран. Ободрительно похлопав Майклсона по здоровому плечу, она с улыбкой произнесла. – Ну, всё. – Её рука все ещё лежала на его плече. – Жить будешь.

You love it how I touch you

In a crowded place, can you just imagine?
It's unparalleled, the way it all just happened

И почему её застал врасплох, его вопрос о том плакала ли она? Мия никогда не была тем, кто скрывает свои эмоции. Наоборот, блондинка постоянно учила своих подопечных тому, что они должны быть честны с собой и своими ощущениями. Откровенно ими делиться с родителями, а если страшно что-то рассказать им, то они всегда могут прийти к своему преподавателю. Даже пятилеткам есть что скрывать, поверьте на слово. И да, она могла позволить себе чего-то не договаривать, чтобы не расстраивать близких ей людей. Но лгать о своих чувствах? Нет, это точно не о ней. Однако его прямой вопрос застопорил её и не только он, движение его руки заставило сердце затрепетать. Слишком много вопросов и совсем нет ответов. Разве она та девушка, которая ведется на первое же проявление заботы и какой-никакой нежности? Нет! Она точно не такая, так ведь? Её ладонь ложиться на его, застывая всего лишь на несколько секунд, затем она мягко убрала руку Оливера от лица. – Немного, так вышло, это уже не важно. – Вскинув плечами, произносит девушка, стараясь соскочить с неловкой темы. Мия прекрасно понимала, что руководитель школы в курсе всей ситуации, но самое главное, что Аделина не в восторге от того, чтобы Торн снималась в клипе против своей воли.
Она чувствовала себя в безопасности, вот только не могла понять, почему это ощущение возникало именно в тот момент, когда рядом с ней находился тот, кого можно было назвать прямой угрозой. Причем всему, её репутации как преподавателя, спокойствию, ведь он не просто так перелез через это окно. Оливеру нужно было уговорить Мию на съёмки, но зачем он тогда тратит время на шутки, вопросы об её слезах и  главный вопрос, зачем он принёс еду? Майклсон же просто мог перелезть через окно, взять её за руку и вывести обратно на съемочную площадку, похлопать по коленке и сказать что-то на подобии «запрыгивай крошка».
Джейн наклонила голову в бок, улыбнувшись на его высказывание о том, что он акробат. До чего же все выглядело неловко и странно. Она ожидала от него совершенно другой манеры поведения. Чего-то дерзкого, эпатажного, сумасшедшего, в конце концов. Но он вел себя абсолютно противоположно. Спокойный и осторожный, он словно боялся каким-то своим действием её спугнуть. Может быть это какая-то тактика? И только сейчас она вспомнила взгляды съёмочной группы, никто уже не вел её на съедение к монстру, она сама, собственными руками заперла себя с ним в одной комнате. Ладно, технически Мия этого не делала, но по итогу то, осталась с ним наедине! Вопрос на который она сто процентов не получит ответа, все же возник в голове. «И что теперь делать?» — И тут, словно чувствуя её внутреннюю панику, он выдает то, от чего все представление о том, какой должен быть Оливер Майклсон разрушилось в одночасье. Вот так просто и легко, он решил одну из двух глобальных проблем съёмок клипа для Мии. В этом он пошел на компромисс, возможно и с коленями получится договориться? – Согласна, — сама не понимая того согласилась ли она с его предложением сменить костюм или с тем что фильм «50 оттенков серого», не отличался интересной сюжетной линией. А тот факт, что она смотрела его с подругами и сквозь пальцы, решила тактично опустить. Это определенно будет лишней информацией.
У неё складывалось ощущение, что Оливер сам окончательно не решил, как ему нужно себя с ней вести. Ведь буквально несколько секунд назад, он спокойно сидел, мужественно претерпевая  испытание в виде обработки раны. Затем, словно делая поворот на сто восемьдесят градусов на качели, оказывается рядом с ней вплотную. Всё что нужно было сделать, это шаг назад, чтобы оказаться с ним на расстоянии вытянутой руки, но она стояла неподвижно. Да что же это с ней? Ей пришлось запрокинуть голову, чтобы встретиться с ним взглядом. Его голос казалось, убаюкивал все её внутренние тревоги. Но вот эмоциональные качели делают ещё один поворот, и речь заходит о том, о чем ей не хотелось сейчас говорить, а рука мужчины скользит по талии, прижимая девушку крепче к себе, словно отрезая пути для отступления. Именно сейчас в её голове возникли воспоминания обо всех уроках самообороны, которые только ей давали папа и кузен, но опять же, она не спешила их использовать. Не девушка – а сплошное противоречие. Её безгранично сильно смущало то, как вёл себя Оливер. Но при этом она не тормозила его, потому что ей это нравилось. Нравилось, как он смотрит на неё пожирающим взглядом, то, как он без церемоний схватил её за талию. И её сердце в эти мгновения вытворяло такие кульбиты, что она просто не понимала, как должна реагировать на творящееся озорство.
Взгляд блондинки опускается на его губы, и она непроизвольно облизывает свои, внезапно пересохшие. И где же Брюс отчаянно пытающийся выломать дверь, когда он так нужен? Хоть кто-то или что-то должно затормозить происходящее. — Оливер, — с придыханием произносит девушка, кладя ладони ему на плечи, собирая все мысли воедино, но кажется кто-то смешал пазлы из разных коробок и у неё никак не получалось сложить единую картинку. Мия слегка надавливает на его плечи, намекая присесть на скамейку, которая стоит прямо за ним. – Тебе лучше сесть, ты мог сильно удариться. – Торн осторожно выпутывается из его рук, и замечает, что он отпускает её неохотно, но все же отпускает. Ещё один поворот эмоциональных качелей. – Неужели нельзя это сделать как-то по-другому? – Мия прикладывает холодные пальцы ко лбу, стараясь разложить все мысли по полочкам, но получается поистине с грехом пополам. – Почему обязательно нужно сидеть на коленях? Ты же не Санта Клаус, а мне не пять лет. Я же не... – Она делает глубокий вдох и выдох, «обольстительная грешница?» — Боже, а если это увидят дети... – Это было сказано больше себе, чем Майклсону. Девушка начала ходить из стороны в сторону, пытаясь успокоить эмоциональное цунами внутри. – Я учу их тому, что каждый танец это история, и как мне им объяснить эту сказку? Они же маленькие дети, скорее всего ещё не знающие значения слова пошлость. — Она опускается на скамейку рядом с ним, почти обессиленная переизбытком чувств.
Самое время, прошуршать пакетом с едой. Что делать, когда сама не понимаешь что чувствуешь? Правильно! Торн достает пачку наггетсов, бургер и картошку фри. Булочки с зеленью и котлетой, сразу же кладутся в руку мужчины, а наггетсы она коварным образом, без спроса, забирает себе. – Картошечку? – Интересуется она, заглядывая вглубь пакета, а затем протягивает её мужчине. Несколько минут перекуса почти, что в тишине, дают ей возможность ещё раз перекрутить всё у себя в мыслях. – С костюмом проблем не будет, я помню, что где-то в костюмерной есть более-менее подходящее, под стиль. Но что делать с остальным, я правда не знаю. Пойми, я не очень подхожу на роль грешницы... – Она не может отрицать того факта, что от каждого его прикосновения к ней, воздух словно застревает в легких. Сыграть страсть? Хорошо, она сделает вид, что это игра, убедив себя именно в этом. Но она, несомненно, не будет отыгрывать эту роль, сидя на его коленях.